Любовь по расписанию - [5]

В комнате было тепло, но Пруденс внезапно бросило в дрожь. Глядя вслед удаляющемуся Френкелю, она едва сдерживала свое отчаяние. Ей хотелось догнать поверенного и попросить его остаться, но ее ноги словно приросли к полу. Ее нервы были напряжены до предела. Она тупо смотрела на картины на стене. Всего несколько минут назад это занятие доставляло ей удовольствие. Сейчас ей казалось, что люди, изображенные на портретах, смеются над ее глупостью.

Постепенно ее потрясение и замешательство начали ослабевать, уступая место раздражению. Эта неожиданная встреча шокировала их обоих, но у нее определенно больше причин, чтобы расстроиться. Она определенно заслуживает объяснений. Как он может просто стоять и молчать?

Посмотрев на его лицо, которое было лишено какого-либо выражения, она стиснула зубы. Ласло Циффра нисколько не изменился. Он ждет, когда она первая начнет действовать, словно он свидетель, а не активный участник происходящего.

– Делая вид, что меня здесь нет, ты не решишь проблему, – спокойно произнесла она, встретившись с ним взглядом. – Нам нужно во всем разобраться.

– Разобраться? – Ласло издал невеселый смешок. – Значит, вот что нам, по-твоему, нужно сделать? Значит, ты приехала сюда вместо заболевшего Сеймура.

Не сводя с него глаз, Пруденс кивнула и прокашлялась.

– А ты, значит, внук мистера де Жадань.

За этим последовало долгое молчание. Когда она начала думать, что Ласло не собирается ничего ей объяснять, он вздохнул и произнес:

– Мою мать звали Жофия Олмеши де Жадань. Она была единственным ребенком Яноша. Когда ей было шестнадцать, она познакомилась с моим отцом Иштваном. Ему было семнадцать. Он был из кэлдэраров[1]. Обе семьи были против их отношений, но они так сильно друг друга любили, что их ничто не могло разлучить. – Его глаза блестели, в словах слышался укор. – Они поженились, а девять месяцев спустя родился я.

Пруденс тупо уставилась на него. Почему в Англии он жил в обшарпанном трейлере? Он взбунтовался против чего-то? Или, может, отдалился от семьи своей матери? Она вдруг поняла, что почти ничего о нем не знала. Что он говорил ей полуправду.

– Что ты делал в Англии? – спросила она.

Ласло нахмурился:

– После смерти своих родителей я общался с обеими семьями. Мой дед хотел, чтобы я получил образование, поэтому во время учебы я жил в Венгрии, а каникулы проводил с родными отца, которые вели кочевой образ жизни. Я хотел дать обеим семьям понять, что люблю их одинаково.

Пруденс заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Ясно, – сказала она. – Но со мной ты не хотел быть откровенным?

Ласло напрягся и, опустив взгляд, окинул им ее фигуру.

– Нет, не хотел, – наконец ответил он.

Пруденс вмиг забыла о своем решении сохранять спокойствие.

– Неужели ты не считаешь, что было бы честнее сказать мне всю правду? – яростно бросила она. – Сказать, что твой дедушка – один из богатейших людей в Европе, а ты живешь в замке, наполненном бесценными произведениями искусства?

Он отвернулся и пожал плечами. Пруденс чуть не затряслась от гнева. Как он смеет пожимать плечами, будто ему безразлично, что он ей солгал. Будто она никогда не занимала важного места в его жизни.

– Что бы это изменило? – отрезал он. – Ты не знала обо мне многих фактов. Почему ты заострила свое внимание именно на этом? – Его лицо исказила гримаса презрения. – Или, может, на самом деле ты хотела бы, чтобы я поделился с тобой не правдой, а чем-то другим? Например, деньгами моего деда?

У Пруденс перехватило дыхание.

– Как ты посмел такое сказать? – Она подошла к нему. Все ее тело тряслось от гнева. – Да как тебе вообще это в голову пришло? Не смей все искажать. Ты мне лгал, Ласло!

Его лицо побледнело.

– Я не лгал, – холодно произнес он. – Я наполовину цыган, и я действительно жил в трейлере.

– Значит, мне лгала твоя вторая половина, – саркастически усмехнулась она, с такой силой сжав руки в кулаки, что ногти впились в ладони. – Та, которая жила в замке.

– Ты верила тому, чему хотела верить.

Пруденс покачала головой:

– Я верила тому, что ты мне внушил. Это большая разница.

За этим последовала напряженная пауза, во время которой его глаза цвета янтаря опасно сузились.

– Ты до сих пор не поняла главного, Пруденс. Не имеет значения, во что верит человек, если в его сердце нет веры. – В его голосе была горечь, которой она раньше не слышала. – Без веры все это просто слова.

Пруденс резко вдохнула:

– Да. Это твои слова. Твои лживые слова, которые ты мне говорил. – Ее сердце бешено стучало, руки по-прежнему были сжаты в кулаки. – Не пытайся превратить это в философский спор, Ласло. Я расстроена, потому что ты мне лгал. Потому что ты лишил меня права выбора.

– Значит, мы квиты, – холодно ответил он.

Глава 2

Пруденс тупо уставилась на него.

Квиты?

– Что это значит? – яростно бросила она.

Ласло не ответил, но ей не был нужен его ответ, потому что она знала, о чем он говорит. Желание бросить ему вызов взяло верх над разочарованием, и она медленно покачала головой:

– Нет, Ласло. Если ты имеешь в виду тот факт, что конец нашим отношениям положила я, мы не квиты.

Ее дрожь усилилась, и она обхватила себя руками. Для того чтобы отказаться от Ласло и романтических надежд, ей пришлось сделать над собой огромное усилие. Если бы Ласло захотел, он бы смог ее остановить. Когда она заявила, что уходит от него, он сказал в ответ на это всего несколько слов. Она надеялась вовсе не на такую реакцию. Он отпустил ее. Таким был его выбор. Она помнила, каким холодным и неприступным он был при расставании.