Любовь по объявлению - [23]

— Ну, вообще-то… — сказал Александр, напрягая память, чтобы легче было добыть из нее что-нибудь поумнее. Наконец это ему удалось. — Да, вот… Платон определил человека как двуногое бесперое существо. Из всех живых существ двуногие — только птицы и люди. Но птицы покрыты перьями, логично, что «двуногими бесперыми» являются только люди. То есть мы с вами.

Ему захотелось как-нибудь ненавязчиво объединить себя и Веронику во всеобъемлющее «мы». Кстати, синий лев немало этому способствовал — Александру вдруг чертовски захотелось оказаться на его месте, под ласковой рукой Вероники.

— Похоже, — улыбнулась она, имея в виду «двуногих бесперых».

До сих пор на Александра никто так восторженно не смотрел, поэтому он совершенно не ориентировался, как ему себя вести.

Светлая тонкая кожа и короткая мальчишеская стрижка делали Веронику совсем молоденькой и необыкновенно привлекательной. «Вероятно, в нее влюбляются все пациенты», — подумал Александр. Внутри противным комариным писком, совершенно не к месту, обнаружила себя зарождающаяся ревность.

— Похоже, — подтвердил он. — Но и только. Потому что Диоген, который тоже был о-очень умным человеком, ощипал цыпленка, бросил его к ногам Платона и сказал: «Вот твой человек».

— Однако! — восхитилась Вероника.

В принципе Ксения, конечно же, была права: глупо из-за одной-единственной неудачи отказываться от возможности круто изменить свою жизнь, сделать ее полной и красочной и… И живой. Не сводя глаз с Вероники, Александр дошел до того, что про себя, молча, поблагодарил Ксению.

— Ну и что же ваш Платон? — поинтересовалась Вероника.

— О, Платон принял к сведению замечание Диогена. Он долго размышлял, а потом уточнил свое определение: человек — это двуногое бесперое существо с широкими ногтями.

Вероника, запрокинув голову, засмеялась, и Александр подумал, что, вероятно, в нее влюблены не только пациенты, но и весь медперсонал больницы, в которой она работает. Оставалось выяснить: зачем в таком случае ей нужно было откликаться на какое-то банальное объявление в газете? Александр запретил себе культивировать чувство ревности, здраво рассудив, что, во-первых, оно слабо обосновано, а во-вторых, ни к чему хорошему точно не приведет.

— Еще кофе? — предложила Вероника.

Она взяла у него из рук пустую чашку, и ее прохладное прикосновение подействовало на него как разряд тока. Джинсы плотно облегали бедра, а голубая футболочка производила впечатление маловатой…

Синий лев остался в одиночестве, без ласки хозяйки, и Александр вдруг пожалел его. «Хотя, — подумал он, — игрушками должны играть дети, а не взрослые». Он тут же отогнал эту мысль, признав ее преждевременность. Ему нравилось в этой уютной квартирке, где все было мило, мягко и пахло настоящим домом. Конечно, он осознавал, что ему, привыкшему к своей «берлоге», как назвала его жилище Ксения, понравилась бы обстановка и похуже.

— Ну, так что Диоген? — спросила Вероника, вернувшись из кухни с кофе.

— История об этом умалчивает, — скромно и с сожалением ответил Александр. — Но вот еще один философ охарактеризовал человека как существо с мягкой мочкой уха. По какому-то капризу природы, из всех живых существ только у человека мягкая мочка уха.

— В самом деле? — удивилась Вероника. Рассказывать, когда тебя слушают с таким вниманием, было легко и просто. Александр вспомнил Ксению, с которой такие трюки никогда не удавались. Конечно, хорошо быть эрудированным человеком, но, кажется, он понял, почему Ксения до сих пор не вышла замуж. Надо ей посоветовать принимать точно такой же восхищенно-заинтересованный вид, с каким его сейчас выслушивает Вероника.

Он решил, что обязательно запомнит это, и выдал еще несколько фактов, которые произвели на Веронику сильное впечатление.

— Писатель Рабле оставил знаменитое определение человека как животного, которое смеется. Француз Бергсон усматривал отличительную особенность человека в способности смешить других. А писатель Кардан определил человека как существо, способное к обману.

— Это просто замечательно, — сказала Вероника.

— А вы? — спросил Александр. — Что скажете вы по этому поводу? Честно говоря, мне было бы интересно выслушать мнение медика.

— А что я? — удивилась Вероника. — Ой, нет, это совсем неинтересно!

— И все-таки, — попробовал настоять Александр.

— Ну хорошо. — Она крепко обняла льва, чем вызвала у Александра еще большую вспышку зависти и почти неприятия, направленного на ни в чем не повинное животное. — Не думаю, что вам это понравится. Но я воспринимаю человека как существо… которое постоянно болеет.

— Да, действительно, — озадаченно сказал, Александр. — Как же еще вам воспринимать людей? С вашей профессией это нормально.

— Не очень нормально, — призналась Вероника. — Но по-другому почему-то не получается. Итак, с человечеством мы выяснили. И чем теперь будем заниматься?

— Чем? — как эхо повторил Александр. Он переадресовал вопрос, потому как не мог сказать прямо, чем бы на самом деле ему хотелось заняться.

— Она тебе нравится? — спросила Ксения, пытливо вглядываясь в него.

Нравилась ли ему Вероника? Он прислушался к своим ощущениям и кивнул. Вероника не могла не нравиться.