Любовь пахнет лавандой - [28]

Четверть часа спустя Кевин завел машину.

Если ничего не случится, то он доберется за семь часов.

Конечно же, все пошло совсем не так, как он задумал. По пути с машиной случилась небольшая неполадка, на устранение которой ушло довольно много времени. Потом Кевину пришлось-таки остановиться на придорожной заправке. Там он наскоро перекусил и выпил крепкого кофе. В начале осени солнце садилось достаточно рано, и, когда Кевин пересек границу Вермонта, на улице стало смеркаться. Последние лучи заходящего светила исчезли в густых мрачных облаках. Теперь Кевин ехал по пустынной, темной дороге.

Он хорошо помнил эту холмистую местность. Кирпичные дома. Церкви с белыми башенками колоколен. Сараи и другие хозяйственные постройки. Извилистые, узкие улочки Белых Холмов. Каждый раз, проезжая мимо очередного знакомого уголка, он чувствовал, как его душа наполнялась ожиданием и страхом.

В начале десятого Кевин въезжал к ней во двор. Только теперь он обратил внимание на то, как сильно колотится его сердце, каким тяжелым комом лежит в желудке проглоченный по пути гамбургер. Окна были ярко освещены. У крыльца стояло соломенное воронье пугало, вокруг которого разлеглось несколько кошек. У двери лежали две большие, приготовленные к празднованию Хэллоуина тыквы, в которых еще не были прорезаны отверстия. На качелях валялись забытые садовые ножницы.

Кевин взбежал вверх по лестнице и вдруг резко остановился. Он расправил плечи и дрожащими руками поправил воротник мятой рубашки. Потом в голову ему пришло, что утром он забыл побриться. А еще нелишним было бы причесаться. С другой стороны, он проделал такой долгий путь, что теперь глупо было переживать из-за такой мелочи, как внешний вид.

Отбросив сомнения, Кевин постучал в дверь.

Ничего. Ни звука.

Он постучал снова, на этот раз громче.

И опять тишина. Решив не дожидаться ответа, он сам открыл дверь. Сразу же в нос ударили самые разные ароматы: пахло яблоками, корицей и пряной гвоздикой. На столе стояла ваза с хризантемами. В медном кувшине красовалась икебана из рогоза и сухой травы. И, конечно, лаванда. Ее связки свешивались с потолочных балок кухни. Вошедшего гостя заметили две кошки. Вспомнив его, они прыгнули навстречу и стали тереться о его ноги.

Но Виолетты нигде не было видно. Зато откуда-то со второго этажа доносились звуки, которые невзыскательный слушатель мог бы принять за исполнение романса.

«Ну и семейка! Дэзи кричит и ругается, как мегера, а пение Виолетты напоминает скрип ржавой калитки», — с нежностью подумал Кевин.

— Виолетта? — Он хотел как-то дать ей о себе знать, но в то же время боялся напугать ее. — Виолетта!

Пение смолкло. Последовала долгая пауза, а затем нерешительный голос спросил:

— Кевин? — Она снова помолчала и крикнула: — Вы не отвечаете. Значит, вы не Кевин.

О Господи! Кевин почувствовал, как его губы расползаются в улыбке. У него создалось впечатление, будто он вернулся домой. Только взбалмошная, непоследовательная Виолетта способна на такие рассуждения. Кевин взлетел вверх по лестнице и кинулся по коридору. Он бы ни за что не догадался, откуда три минуты назад доносился любимый голос, если бы из-за полуприкрытой двери в ванную не вырывались ароматные клубы пара.

У самой двери Кевин остановился и прислонился лбом к дверному косяку, чтобы перевести дух. Однако в то же мгновение ему стало ясно, что дыхание восстановить ему, по всей вероятности, так и не удастся.

В ванне лежала Виолетта. Вода доходила ей до груди, волосы были заплетены в тугую косу и заколоты на затылке. На полу сидели две кошки, которые, видимо, решили взять на себя роль, стражей покоя хозяйки. Виолетта предпочитала ванну с отваром из трав, поэтому Кевин прекрасно видел ее нежную перламутровую кожу, длинные, стройные ноги, соблазнительные изгибы бедер и груди.

И ее живот.

Он почувствовал, что сердце у него взволнованно забилось.

— Привет, — произнесла Виолетта непринужденно, словно принимать посторонних мужчин, лежа в ванной, было для нее делом рутины.

Однако Кевин хорошо ее знал. Непредсказуемое, часто нелогичное поведение, поспешные, бестолковые поступки и неожиданные ответы были ее способом защиты от окружающего мира. Кевин подумал, что больше не клюнет на эти уловки. Он прекрасно слышал неуверенность, сквозившую в ее голосе, видел в беспомощном взгляде карих глаз бурю эмоций, которая одолевала Виолетту. Боль. Тоску. Любовь.

И как он раньше не замечал этой любви?

— Здесь чудесно пахнет, — пробормотал он.

— Знаю. Этот рецепт я сама изобрела. Расслабляющая ванна, чтобы избавиться от забот, которые гнетут сердце. Лаванда, майоран, мята и кое-какие компоненты, которые я держу в секрете. Эту тайну я никому не раскрою.

С этими словами она окинула Кевина ясным, мягким, нежным взглядом и глубоко вздохнула:

— Кроме тебя, Кевин. Тебе я расскажу. Я добавила ландышей и жасмина. Такая вот у меня тайна.

— Ага, — задумчиво произнес он и снял вначале правый ботинок, а потом левый.

Вскоре он стягивал через голову черный вязаный свитер.

— Мне ужасно нравится твой животик, — честно признался он.

Она посмотрела вниз:

— Да, в последнее время я пила много молочных коктейлей.