Любовь к жизни. Рассказы - [369]

Смок усмехнулся, шагнул к фальшивой лебедке и раза два со скрипом повернул рукоятку. Малыш выдернул в нескольких местах мох, которым были заделаны пазы между бревнами, чтобы в щелку можно было видеть, что творится вокруг хижины. Потом задул свечу.

– А ну, – шепнул он спустя полчаса.

Смок медленно повернул ворот лебедки, выждал несколько минут, подхватил оцинкованное ведро, наполненное землей, и со стуком, скрипом и скрежетом с размаху поставил его на груду камней, которые они натащили в дом. Потом, заслоняя огонек спички ладонями, закурил.

– Трое уже тут, – прошептал Малыш. – Ты бы поглядел! Знаешь, когда загремело ведро, они прямо затряслись. Вот один сейчас пробует заглянуть в окно…

Смок затянулся сигаретой и при ее красноватом свете посмотрел на часы.

– Надо проделывать это регулярно, – шепнул он, – будем вытаскивать ведро каждые четверть часа. А в промежутках…

Набросив на камень сложенный втрое кусок мешковины, он ударил по нему долотом.

– Прекрасно, прекрасно! – в восторге простонал Малыш, бесшумно отходя от щелки. – Они сошлись в кружок – видно, совещаются.

С этой минуты и до четырех часов утра, с пятнадцатиминутными перерывами, слышно было, как в хибарке вытаскивают тяжелое ведро скрипучей лебедкой, которая на самом деле крутилась вхолостую. Затем непрошеные гости удалились, и Смок с Малышом легли спать.

Когда рассвело, Малыш осмотрел следы мокасин на снегу.

– Большой Билл Солтмен тоже тут был, – сказал он. – Погляди, какие огромные следы!

Смок взглянул на реку.

– Готовься встречать гостей, – сказал он. – Вон двое уже топают по льду.

– Ха! Вот погоди, в девять часов Брэк зарегистрирует наши заявки, тогда к нам две тысячи притопают.

– И все до единого будут кричать, что найдена «главная жила», – засмеялся Смок. – «Наконец-то открыт источник всех богатств Клондайка!»

Малыш вскарабкался на утес и глазом знатока оглядел ряд участков, которые они застолбили.

– Конечно, это похоже на излом жилы, – сказал он. – Кто смыслит в этом деле, тот ее и под снегом проследит. Тут всякий поверит. А вот и обнажение, вот и порода выходит наружу. Можно подумать, тут и впрямь жила.

Когда двое гостей, перейдя реку, взобрались по извилистой тропе на крутой откос, дверь хибарки оказалась заперта. Билл Солтмен, шедший первым, тихо подошел к двери, прислушался и кивком подозвал Чарли Бешеного. Изнутри донесся скрип и стон лебедки, поднимающей тяжелый груз. Они дождались минуты затишья, потом услышали обратный поворот вала и стук ведра о камень. За следующий час это повторилось еще четыре раза. Наконец Бешеный постучал в дверь. Изнутри послышались неясные звуки, там что-то делали, крадучись и спеша, затихли, снова крадучись заспешили, – и наконец минут через пять Смок, тяжело переводя дух, приотворил дверь и выглянул в щелку. Лицо и рубашка у него были в пыли, в мелких осколках. И поздоровался он что-то чересчур приветливо.

– Одну минуту, – прибавил он, – сейчас я к вам выйду.

Он натянул рукавицы и выскользнул в полуоткрытую дверь, чтобы принять гостей прямо на снегу. Они тотчас заметили, что плечи у него в пыли, даже не разобрать, какого цвета рубашка, и колени перепачканы – сразу видно, не успел толком почиститься и отряхнуться.

– Вот ранний визит, – сказал он. – Как вы оказались на этом берегу? Собрались на охоту?

– Мы всё знаем, – сказал Бешеный. – Так что давай в открытую, Смок. Вы тут кое-что нашли.

– Если вам нужны яйца… – начал Смок.

– Да брось ты! Мы хотим поговорить о деле.

– А, так вы хотите купить участки под застройку? – затараторил Смок. – Тут есть превосходные участки. Но, понимаете, мы их пока не продаем. Надо еще изучить местность, разбить улицы. Приходи через недельку, Бешеный, и если ты хочешь поселиться тут в тихом и мирном уголке, я тебе покажу чудное местечко. На той неделе все наверняка будет уже готово. До свидания. Извините, что не приглашаю вас войти, но Малыш… сами знаете, он не без странностей. Он говорит, что поселился здесь ради тишины и покоя. Сейчас он спит, и я до смерти боюсь его разбудить.

Говоря без умолку, он крепко пожал им руки на прощанье. Все еще не умолкая и пожимая им руки, перешагнул порог и тотчас закрыл за собой дверь.

Они переглянулись и многозначительно кивнули друг другу.

– Колени-то, видал? – хрипло зашептал Солтмен.

– А как же! И плечи. Перемазался, когда ползал по шахте. – Говоря это, Бешеный обводил глазами засыпанную снегом глубокую лощину, и вдруг его взгляд задержался на чем-то, что заставило его присвистнуть. – Смотри-ка, Билл! Вот, вот, видишь, яма? Да это же они рыли шурф! И в обе стороны следы на снегу. Если это не жила, которая простирается по обе стороны, так я ничего не понимаю. Самая настоящая жила.

– И какая громадная! – воскликнул Солтмен. – Да, ничего не скажешь, находка!

– И внизу, вдоль откоса – видишь, как порода выходит наружу и опять уходит вглубь? Откос как раз перерезает жилу.

– А ты вон куда погляди, – Солтмен показал на дорогу, пересекавшую скованный льдом Юкон. – Похоже, весь Доусон идет сюда.

И Бешеный увидел, что вся дорога чернеет, залитая сплошным людским потоком вплоть до дальнего доусонского берега, на котором тоже толпится народ.