Любовь к жизни. Рассказы - [371]

– По закону разрешается, верно? – вызывающе спросил Солтмен, наступая на лейтенанта.

– Пускай разрешается, – последовал невозмутимый ответ. – Я не могу допустить, чтоб толпа в пять тысяч человек кинулась на две заявки, – и не допущу. Это будет беспорядок, а наше дело – не допускать беспорядка. Здесь, сейчас, на этом самом месте, северо-западная полиция представляет собой закон. Если кто перешагнет эту черту, буду стрелять. А вы, Билл Солтмен, осадите назад.

Солтмен нехотя повиновался. И все же в толпе, теснившейся повсюду, где можно было примоститься на этих скалистых уступах, склонах и утесах, нарастало беспокойство, которое не предвещало ничего хорошего.

– Боже милостивый! – шепнул лейтенант Смоку. – Посмотрите вон туда, на край обрыва, его точно мухи облепили. Стоит толпе податься в сторону, как сотни людей свалятся вниз.

Смока пробрала дрожь; он выступил вперед.

– Давайте действовать по справедливости, друзья. Если вы непременно хотите, я вам распродам участки под застройку по сто долларов штука, а когда поселок будет распланирован, вы распределите их по жребию.

Возмущенная толпа всколыхнулась, но Смок предостерегающе поднял руку:

– Ни с места, вы все! Иначе сотни людей свалятся с обрыва и разобьются. Положение угрожающее.

– Все равно тебе эту землю не заграбастать! – выкрикнул кто-то. – Нам ни к чему тут строиться. Мы хотим застолбить участки.

– Но спорных заявок только две, – возразил Смок. – Ну, они достанутся двоим, а остальные что будут делать?

Он утер лоб рукавом, и тут новый голос выкрикнул:

– Мы все войдем в долю, всё поделим поровну!

Те, кто громкими криками одобрил это предложение, и не подозревали, что оно сделано человеком, с которым Смок заранее уговорился и которому теперь подал знак, утирая лоб.

– Не будьте свиньями, не хватайте всё себе, – продолжал этот человек. – Примите всех в долю, поделите между всеми права на землю – и на ископаемые, какие есть в земле, тоже.

– Да ни при чем тут права на ископаемые, говорят вам, – возразил Смок.

– Делите их со всем прочим. А мы попытаем счастья.

– Вы хотите, чтоб я уступил насилию, – сказал Смок. – Лучше бы вы сюда не являлись.

Было очевидно, что он в нерешимости, и мощный рев толпы заставил его окончательно уступить. Но Солтмен и другие, стоявшие в первом ряду, начали что-то возражать.

– А вот Билл Солтмен и Бешеный не желают, чтоб вы все участвовали в этом деле, – сообщил толпе Смок. – Кто же теперь свинья?

Это сразу изменило настроение толпы не в пользу Солтмена и Бешеного.

– А как же вы хотите все поделить? – продолжал Смок. – Контрольный пакет должен остаться за мной и Малышом. Мы первые открыли это место.

– Верно! – закричало сразу много голосов. – Правильно! Это справедливо!

– Три пятых будут на нашу долю, – предложил Смок, – а вы все поделите между собой остальные две пятых. И вам придется оплатить свои паи.

– Десять центов за доллар! – раздался крик. – И акции обложению не подлежат!

– И председатель правления самолично подносит каждому его дивиденды на серебряном блюде, – насмешливо заключил Смок. – Нет уж! Будьте благоразумны, друзья. Десять центов за доллар – это поможет начать дело. Вы покупаете две пятых всех акций и за стодолларовую акцию платите десять долларов. Это самое большее, на что я могу согласиться. А если вам это не подходит – пожалуйста, начинайте драку, сбросьте мои заявочные столбы. Больше чем на две пятых я не дам себя нагреть.

– Но только не выпускайте дутых акций! – крикнул кто-то, и это прозвучало как программа, на которой сошлись все.

– Вас тут около пяти тысяч человек, значит, и паев должно быть пять тысяч, – стал вслух рассчитывать Смок. – А пять тысяч – это две пятых от двенадцати с половиной тысяч. Таким образом, капитал Акционерной компании поселка Тру-ля-ля составит миллион двести пятьдесят тысяч долларов, это будет двенадцать тысяч пятьсот паев по сто долларов каждый, и вы все купите пять тысяч паев и уплатите по десять долларов за штуку. И плевать мне, если вы не согласны. Будьте все свидетелями – я иду на это только потому, что вы меня заставили.

Доусонцы остались в уверенности, что поймали Смока с поличным, ибо он сфабриковал две фальшивые заявки. Тотчас было выбрано правление и заложены основы Акционерной компании поселка Тру-ля-ля. Не пожелав, как это было предложено, распределять акции на другой день в Доусоне – ведь все, кто не участвовал в нынешнем нашествии, тоже захотят урвать свою долю, – члены правления уселись вокруг костра, разведенного на льду у подножия горы, и вручали каждому из присутствующих расписку в обмен на десять долларов в золотом песке, который, как полагается, отвешивали на специальных весах, – для этого из города притащили десятка два весов.

Только к вечеру вся эта работа была закончена и поселок Тру-ля-ля опустел. Смок и Малыш остались одни. Они ужинали у себя в хижине и посмеивались, глядя на списки акционеров, насчитывавшие четыре тысячи восемьсот семьдесят четыре фамилии, и на мешки, в которых, как они знали, было золота на сорок восемь тысяч семьсот сорок долларов.

– Но ты еще не довел дело до конца, – заметил Малыш.