Любовь к велосипеду - [6]

-​ А на дорожном, — добавил кто–то, — лучше второго.

— Титан! — с похвалой, но и с какой–то недоверчивой иронией протянул Полосухин. — Неужто никогда раньше не гонялся?

— Никогда, — сказал Володя, смущенный от похвал. Ему казалось, что слишком уж хвалят его, слишком удивляются его результа​ту, и он поспешил объяснить: — Я зимой на коньках бегал, не успел еще форму по​терять…

-​ Ага! — высоко поднял брови Полосухин. — Вот вам, дети мои, польза предсезонной подготовки.

Ребята достали пластмассовые бачки с чаем. Саша Ря​бов протянул ему свой: «Глотни!» Почти шатаясь от усталости, но с блаженной истомой, Володя припал к бачку, и восхитительно вкусным показался ему этот холодный, слегка подслащенный сахаром чай.

До предела выжатый этой гонкой, но счастливый вер​нулся он домой.

-​ Мам, дай поесть! — крикнул он еще с порога. — Проголодался страшно… Я в другую секцию записался, — стаскивая с себя пропотевшую футболку, сказал он. — В велосипедную…

-​ Еще того лучше! — недовольная, откликнулась из кухни мать. — Это которые с голыми ногами сломя голову носятся?

-​ Они самые! — весело сказал Володя. — И я с ними носился. У нас прикидка была… Я на своем дорожном и то многих обошел…

Наскоро умывшись, он вошел в комнату. За накрытым столом сидел гость, двоюродный брат матери, дядя Павел. Он считался дальним родственником и заходил редко, но мать сразу бежала за водкой, хоть сама терпеть ее не могла. Она каждого, хоть бы и на последние деньги, старалась угостить получше, боясь, как бы люди худого слова о ней не сказали.

— Здорово, дядь Паш! — приветствовал его Володя и, усевшись за стол, сразу набросился на хлеб и колбасу.

— Налить стопарик? — щелкнул тот ногтем по бу​тылке и выразительно подмигнул, хотя знал, что племянник не пьет.

— Не-е!.. — с набитым ртом отмахнулся Володя. — Я пас!..

-​ Ну, дело хозяйское… А я приму, — солидно покряхтывая, сказал дядя. Он налил себе из уже ополовиненной бутылки, выпил и, морщась, захрустел соленым огурцом.

-​ Все спортом увлекаешься? — отдышавшись, заговорил он.

Володя кивнул.

— Пора бы и к делу какому присматриваться, — наставительно сказал дядя. — А то будешь болтаться всю жизнь, как отец. С места на место, как шарамыга…

При упоминании об отце Володя слегка поморщился, но дядя этого не заметил.

-​ Иван–то как, не пишет? — крикнул он матери, занятой на кухне. — Все на Северах? Все фарту ищет?.

-​ Да ты же знаешь, — горестно откликнулась мать. — Другая у него там. Не пишет и денег почти не шлет. Одна я тянусь. Того–другого надо, а где на все напастись?..

-​ Вот–вот, — пробормотал дядя. — Поматросил да и бросил.

Он задумчиво пожевал, глядя в пространство, потом перевел уже хмельной взгляд на племянника.

— Кончай ты, Вовка, эту бодягу — спорт!.. Мучают себя, а чего ради?.. Я так понимаю: в каждом деле цель должна быть. Ну, хочешь кататься, поднакопи деньжат, купи мотоцикл, особенно с коляской. Хоть картошки мешок подвезти, хоть барышню (он подмигнул и сделал в воздухе неопределенное округлое движение корявыми руками) прокатить с ветерком… Потом еще деньжат поднакопишь — машину бери. Ну, хоть «Запорожец» для начала…

— Нет, вы не правы, дядь Паш!.. — с горячностью, но вежливо возразил Володя. — Не всегда же деньги — цель. А бороться, а побеждать — разве это не интересно? Ради этого чемпионами становятся, ради славы…

-​ Что толку–то! — отмахнулся дядя как от несмышленыша. — Я тут к Витьке Сысоеву заходил, — сказал он матери, которая вошла со сковородкой и, поставив ее, села за стол. — Там племяш из Москвы приехал. Мастер спорта по этому… — Он неуклюже потыкал перед собой с растопыренными пальцами вытянутой рукой. — Тьфу ты!.. По фехтованию!.. Где–то на больших соревнованиях первое место занял… Ну, я спрашиваю его, Витькиного племяша, значит: «Сколь тебе за это дело (он выразительно пошевелил пальцами) плотют?» А он вот такой же, как твой, вздернул нос. «Нисколь, — грит, — я, — грит, — не за деньги выступаю». Ну и дурак, думаю. Он, слышь, десять лет этим делом занимается, по пять раз в неделю тренируется. Да ежели б вместо этого где–нибудь еще на полставки устроился, за эти годы машину б себе купил… Я считал, им за это дело большие деньги плотют, а они, вишь, за так! — недоумевая, покрутил он головой.

-​ Ничего вы не понимаете в спорте, дядь Паш, — сказал Володя с улыбкой.

-​ Нет, ты погоди! Ты подумай мозгами–то. Он ведь за десять–то лет на машину б скопил или, скажем, дом поставил.

-​ Я уж своему тоже говорю, — поддакнула мать, — чем попусту бегать да книжки читать, готовился бы лучше в финансово–экономический. Ведь какая специаль​ность золотая!.. Всегда при деле будешь, при начальстве, от всех уважение и почет…

— Да не нравится мне эта специальность, — отмахнулся Володя.

— Вот сколь у них понимания–то! — большим пальцем через плечо дядя выразительно потыкал в сторону племянника. — Фыркнул и все тут! А вырастут, поумнеют, локти кусать будут…

Мать вздыхала и кивала, соглашаясь. Она всегда поддакивала собеседнику, даже если в душе и не согласна была. Володе наскучил этот разговор — он встал и ушел на кухню.

— Так–то он у меня парень хороший, — понизив голос, сказала мать. — Не пьет, не курит, копейки без спросу не возьмет. Только вот упрямый — не сговоришься с ним никак… Без отца воспитывался, — вздохнула она. — Жалеть–то он меня жалеет, да не слушает нисколь…