Любовь и память - [92]

Как же мог Капустянский решиться на такой ужасающий поступок? Или он был психически больным, или такая сильная страсть овладела им, что лишила рассудка? Неужели правда, что извечно рядом с безмерной любовью живет безмерное страдание?

Михайло явился на свет в то время, когда в бурном революционном водовороте коренным образом обновлялась жизнь. О том, как она шла до него, он знал по рассказам старших. На его пытливых детских глазах проходила классовая битва с кулачеством, коллективизация решительно и беспощадно ломала старые устои общественных отношений на селе. Трудные, порою трагические события глубоко впечатляли юную душу. А позднее он заметил, что запомнилось радостно-волнующее: красный трепет знамен на фоне ярко-синего неба, бодрящие революционные песни, неудержимо призывавшие в близкое зачарованное будущее, счастливые улыбки на устах. Запомнился невиданный энтузиазм первых выездов на коллективное поле, торжественно-праздничная посадка лесополос в голой степи, субботники, на которых обсаживались деревьями пруды и улицы. Он заканчивал школу-семилетку. Затем получил среднее образование. Теперь стал студентом. Горизонт перед ним все расширялся и становился яснее. Мечталось о заманчиво высоком, прекрасном, благородном. На его глазах люди неожиданно проявляли свойственную им мягкость, щедрую доброту своих сердец.

И вдруг: Капустянский лишает жизни вчерашнюю свою ученицу только из-за того, что та отказывается стать его женой. Неужели в жизни все значительно сложнее и запутаннее, чем это представлялось Лесняку ранее?..

От этих раздумий голова шла кругом.

Туман постепенно рассеивался. Все выше поднималось солнце.

— Что ж, пойдем, Мишко, — сказал Олекса. — Я, кажется, трое суток ничего не ел.

…В полдень Михайло проводил Олексу на вокзал.

XVI

В ту зиму произошло много событий, которые вынудили Лесняка и его друзей серьезно поразмышлять.

В газетах появились первые оперативные сводки штаба Ленинградского военного округа — военно-реакционные круги Финляндии спровоцировали против СССР войну. Сотни студентов подали заявления с просьбой отправить их на фронт. Все хлопцы из сорок второй комнаты тоже записались добровольцами. Университетская многотиражка поместила фото: Зиновий Радич с высоко поднятой рукой стоит на трибуне, выступает с речью на митинге — говорит гневные слова осуждения по адресу белофиннов. Однако четверке не повезло — никого из них на фронт не взяли: из числа добровольцев военкомат отобрал спортсменов, прежде всего лыжников и альпинистов.

Зима выдалась исключительно холодной. Свирепствовали морозы и метели. В общежитии днем не снимали верхней одежды и непрерывно носили из кубовой кипяток, согревались им и всё переживали: как там, в лесах Карельского перешейка, наши воины переносят более сильные морозы, да еще под огнем врага?

Тревога усилилась, когда стало известно, что Финляндии, союзнице фашистской Германии, стали помогать США, Англия и Франция. При участии иностранных инженеров была создана мощная система укреплений, так называемая линия Маннергейма. Ее считали неприступной и планировали использовать в подходящий момент как плацдарм для нападения на Ленинград. Эти укрепления состояли из многочисленных железобетонных и гранитно-земляных сооружений, оснащенных артиллерией, пулеметами, защищенных противотанковыми рвами и минными полями.

Штурм линии Маннергейма начался одиннадцатого февраля, а первого марта наши войска ее прорвали и через двадцать дней штурмом овладели городом-крепостью Выборгом. На этом и закончилась война.

Университет торжественно и радостно встречал героев фронта — своих посланцев-добровольцев. Девушки одаривали их цветами, восторженными взглядами и улыбками, а парни буквально носили фронтовиков на руках… Среди них было шестеро литфаковцев, в том числе парторг факультета Левко Палагута и комсомолец, лыжник Юрко Печерский. Выступая на студенческом митинге, Палагута взволнованно говорил:

— Семеро нас, литфаковцев, пошло на фронт, а вернулось шестеро. Самый достойный из нас Иван Боборыкин пал смертью героя в боях под Выборгом. Честь и слава ему!

Боборыкин, тридцатилетний студент, тот самый Боборыкин, чья внешность и манера держаться в первые дни занятий в университете не нравилась многим студентам, прежде всего Жежере, оказался прекрасным человеком. У него была семья — жена и двое детей, сам он был спортсменом-альпинистом, одним из организаторов научного кружка языковедов. В последнем университетском сборнике опубликован его научный труд. Как отметил в предисловии к нему профессор Лещенко, этот труд мог служить основой кандидатской диссертации…

За несколько дней до наступления наших войск на Выборг, в полночь, когда разгулялась сильная метель, Иван Боборыкин повел группу бойцов своего взвода в разведку. Захватив «языка», они перед рассветом возвращались лесом и наткнулись на белофинскую засаду: разведчиков неожиданно обстреляли «кукушки» — замаскированные на деревьях вражеские снайперы. Разведчики сняли «кукушек», но к месту перестрелки подошло подразделение вражеских солдат. Боборыкин приказал своим бойцам любой ценой доставить «языка» в расположение полка, а сам остался, чтобы задержать врага. Он дрался до последнего патрона…