На каком же уровне мы находимся? Можно ли начертить кривую развития такого сложного чувства, как любовь?
Мерка, с которой мы подходим к любви, расплывчата и неточна, в основе ее лежат моды и установления, менявшиеся от эпохи к эпохе, и мелкие детали, взятые из личных воспоминаний, литературы, истории. На основании всего этого можно сделать вывод о наличии довольно стабильной эволюции в двух направлениях: с одной стороны, никогда еще благородный идеал любви не был столь возвышенным, как в трудах некоторых современных философов, и столь нежным, как в ее широко распространенной и практикующейся супружеской форме; но, с другой стороны, достигнута столь же высокая степень вульгарности и гласности в эротике. Что до соотношения этих противоборствующих сил — fin amor[334] несомненно всегда будет привилегией аристократии сердца, ограниченного круга элиты. Но кто может сказать наперед? Человечество еще молодо и едва ли цивилизованно; каждое столетие рождает своих великих влюбленных, и большинство все так же восхищается представителями fin amor.
Так какое же будущее ожидает любовь? Жан Гиттон полагает, что любовь еще не прошла свой путь до конца. Я бы хотела пойти дальше и сказать: «Путь любви только начинается. Она полна захватывающих возможностей — мы познали лишь немногие из них». Теперь, когда нами так подробно изучен окружающий нас материальный мир, мы, быть может, сможем уделять больше времени путешествию в просторы загадочного человеческого сердца. Вопрос, заданный мадам де Ламбер, по-прежнему остается без ответа: «Множество школ открыто, чтобы совершенствовать ум, так почему бы не открыть хоть одну, где бы совершенствовалось сердце?»
