Любовь и фантазия - [3]
В тот день, 13 июня 1830 года, эта встреча лицом к лицу длится два, три часа и даже больше — до самого предполуденного взрыва. Словно завоевателям предстояло стать возлюбленными! Продвижение кораблей, устремлявшихся вслед за солнцем, совершалось так медленно и так незаметно, что казалось, будто это глаза Неприступного Города вынудили их застыть там, над зеркалом зеленоватой воды, в ослеплении взаимной любви с первого взгляда.
Безмолвие этого величавого утра предшествует нескончаемым крикам и убийствам, которые наполнят последующие десятилетия.
Три девочки сидят в заточении в светлом доме посреди одной из деревушек сахеля, окруженной бескрайними виноградниками. Я приезжаю сюда весной и летом на школьные каникулы. Очутиться в здешних краях и оказаться запертой вместе с тремя сестрами — это называется у меня «поехать в деревню». Мне было десять, потом одиннадцать, потом двенадцать лет…
Летние игры с младшей из девочек, которая старше меня на год или на два. Вместе мы проводим целые часы на качелях, в глубине сада, возле заднего двора. Однако временами мы прерываем свои игры, чтобы подсматривать сквозь ограду за крикливыми местными жительницами в соседних, наглухо закрытых дворах. В сумерках открываются ворота, пропуская стадо, состоящее из нескольких коз; я учусь доить самых послушных. И под конец пью молоко прямо из бурдюка, хотя меня тошнит от запаха дегтя. Меня почти не тяготит отсутствие возможности побродить по пыльным деревенским улочкам.
Жилище очень просторное. Множество прохладных, затененных комнат, наполненных матрасами, прямо на полу, сахарскими покрывалами, коврами, сотканными некогда хозяйкой дома — родственницей по мужу моей матери, уроженкой соседнего селения.
Я никогда не вхожу в заднюю комнату: там сидит в постоянной полутьме совсем дряхлая старушка. Нам с младшей из сестер случается иногда застыть на пороге при звуках тусклого голоса, который то сетует на что-то, то кого-то обвиняет, разоблачая воображаемые заговоры. К каким забытым всеми драматическим событиям, возвращаемым к жизни бредовыми видениями впавшей в детство старушки, мы прикасаемся? Нас парализует таящаяся в ее голосе сила отчаяния. Мы не умеем, подобно взрослым, отгородиться от этого привычным заклинанием или стихами из Корана, произнесенными вслух достаточно громко.
Это, в общем-то, уже потустороннее присутствие понуждает женщин не пропускать ни одной положенной на день молитвы. В самой просторной комнате, рядом с кухней, одна из них обычно шьет или вышивает, а другая тем временем, наклонившись, живо перебирает чечевицу или пуашиш[5] рассыпанные на чистых полотенцах, расстеленных на полу. Потом вдруг пять или шесть женщин разом поднимаются, набрасывают на голову и на плечи покрывала, отчего сразу становятся тоньше, и в полном молчании, с закрытыми глазами стараются сосредоточиться, чтобы все силы отдать искупительной молитве. Словно призрачные видения, они все вместе склоняются несколько раз до самого пола… Моя мать присоединяется иногда к этой группе набожных женщин, которые падают ниц, касаясь губами холодных плит.
А мы, девочки, убегаем и прячемся под мушмулой, чтобы забыть нескончаемый монолог древней старушки и неистовый шепот тех, других. Мы отправляемся считать голубей на чердаке, вдыхать в сарае запах раздавленных сладких рожков и сена, растоптанного кобылой, которую увели на работу в поле. Мы соревнуемся — кто выше взлетит на качелях. Пьянящее чувство охватывает нас, когда мы в мгновение ока попеременно взлетаем выше дома и как бы повисаем над деревней. Какое блаженство парить так, чтобы ноги оказывались выше головы, не слыша ни гомона скотины, ни женских голосов.
Несмотря на некоторые пробелы, в памяти моей запечатлелось и вдруг всплывает воспоминание об одном нескончаемом, знойном лете. Полусумасшедшая бабушка, должно быть, умерла минувшей зимой. Женской родни там стало заметно меньше: в соседнем селении тем летом праздновалось множество обрядов обрезания и свадеб-столько новобрачных нуждалось в поддержке, в утешении, в поздравлениях — нашлось занятие всем обездоленным приживалкам… Поэтому в деревне я застала девочек чуть ли не в одиночестве.
Во дворике, хотя там были и козы, и рожковое дерево со сладкими плодами, и чердак с голубями, я вдруг затосковала о лицее, об интернате. Я с удовольствием описываю моим подружкам игру в баскетбол. Мне, должно быть, лет двенадцать-тринадцать, но выгляжу я старше: чересчур высокая и, наверное, чересчур худая. Старшая из сестер то и дело напоминает, что во время моего первого появления в городе, когда я по случаю какой-то церемонии надела покрывало, одна из местных матрон кружила вокруг меня, точно пчела.
— Ее сын, верно, влюбился в тебя, на него произвели впечатление твой силуэт и глаза! Первое твое сватовство не за горами!
Я вся трясусь, топаю ногами, непонятная неловкость только подстегивает мое детское негодование. Целыми днями я дуюсь на старшую из сестер.
С младшей тем же летом мы обнаружили библиотеку, она принадлежала брату, который отсутствовал, и раньше была заперта на ключ. Брат работает переводчиком в Сахаре, для нас это так же далеко, как Америка. За месяц мы прочитали все романы, лежавшие вперемешку: Поля Бурже, Колетт и Агату Кристи. Мы обнаружили альбом с эротическими фотографиями, а в конверте-открытки с изображением девушек из Улед-Найла
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей- арабов традиционно считалась «закрытой».
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей — арабов традиционно считалась «закрытой».
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
Роман современного шотландского писателя Кристофера Раша (2007) представляет собой автобиографическое повествование и одновременно завещание всемирно известного драматурга Уильяма Шекспира. На русском языке публикуется впервые.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.