Любовь и честь - [44]

– Пожалуй, нам стоит вернуться в Палермо, – холодно сказала Йоланда.

– Поэтому вы и привели меня сюда? – лукаво спросил он, ожидая предложенного поцелуя.

– Я надеялась, что вам захочется меня поцеловать без всяких ухищрений с моей стороны, – ответила она с надменностью юности, заставившей его улыбнуться.

– Неужели никто не предостерегал вас, как опасно молодой девушке приводить мужчину в уединенное место и потом делать ему такое соблазнительное предложение? Неужели вы так наивны и не знаете, что потерявший над собою власть мужчина может с вами сделать?

– Но ведь вы мне вреда не причините, – с неколебимой уверенностью ответила она. – Вы же мой друг.

– Да, друг, и именно нашу дружбу я не хочу предавать. Послушайтесь меня, Йоланда.

Он собирался предостеречь ее от опасности, сказать, что ни с каким другим мужчиной она не должна вести себя так откровенно, как сегодня с ним. Но, не успев сообразить, что делает, заключил ее в объятия. Ее руки скользнули вокруг его талии, затем вверх по спине, пока не замерли у него на плечах. Девушка более опытная сразу подняла бы к нему лицо для поцелуя, но Йоланда прижалась щекой к его груди, угнездившись у него под подбородком. Он нежно держал ее, словно сказочную хрупкую птичку, которую, если сожмешь посильнее, погубишь. Он ощутил ее вздох и то, как шевельнулась она, прижимаясь теснее.

Пирс отвел рукой волосы, выбившиеся из ее косы. Щека ее была нежной, гладкой как атлас. Он погладил ее лицо и бережно коснулся пальцами ее губ. Тогда она подняла голову и посмотрела ему в глаза, и Пирс понял: она надеется, что он ее все-таки поцелует.

И он чуть было не сделал этого. Его потрясло осознание того, как же сильно ему хочется прижаться губами к ее губам и ощутить их сладость. Он нагнул голову. Остановило его предупреждение собственного тела. Он стоял обняв ее одной рукой, и рот его замер, не касаясь ее рта, его палец бережно ласкал ее нижнюю губку, пока он не почувствовал, что мужская плоть его твердеет от нахлынувшего желания. Пирс понял, что если поцелует ее, то на этом не остановится. Его острый разум предостерегал его, что он не может позволить себе совратить племянницу человека, обладающего властью. Пирс стоял перед неумолимым выбором: или наказать себя и своих друзей… или же обеспечить им блестящую будущность. Он не мог стать виновником гибели Элана и тем более Эмброуза. Пирсу надо было заботиться о многом, о гораздо большем, чем прелестное тело невинной девушки и желание обладать им.

– Я помогу тебе упаковать посуду, – проговорил он, опуская руки и делая шаг назад. Про себя он иронически заметил: «Ты только что загубил возможный роман с очаровательным созданием, старый сэр Пирс. Сегодня ты захватишь Элана и отправишься с ним к причалам найти себе доступных женщин после долгих месяцев воздержания».

Однако когда он взглянул на Йоланду, которая, стоя на коленях и отвернув от него лицо, собирала в корзинку остатки их трапезы, то убедился в одном, непреложном: если даже он отправится к женщине, занимающейся своим древним ремеслом, образ Йоланды будет стоять у него перед глазами, имя Йоланды прошепчет он в темноте.

– Как? Племянница Георгия не с тобой? – подшучивал над ним Элан. – Она не прячется за углом в надежде соблазнить каким-нибудь новым блюдом, приготовленным только для тебя?

– Для человека, который притворяется, что трудится с рассвета до заката, ты способен заметить такие несущественные подробности в жизни других людей, – иронизировал Пирс.

– Йоланда несущественна? Не думаю. – Элан обнял Пирса за плечо, и так они стояли у окна комнаты (где жили вместе) и глядели на моросящий дождь, не прекращающийся уже третий день.

– Это из-за нее ты хотел прошлой ночью найти бордель? Но шлюха не заменит женщины, которую ты страстно хочешь. Поэтому я и отказался пойти с тобой. Поэтому ты и сам не пошел. – Элан понимающе смотрел на него. – Конечно, если тебе отчаянно хочется этого, Георгий, вероятно, может прислать тебе милую чистую женщину. У них странные обычаи на этом острове. Наверное, это сарацинское влияние.

– Оно здесь весьма ощутимо и вместе с тем вовсе не пагубно. – Эмброуз вошел в комнату как раз вовремя, чтобы услышать последнее замечание Элана. – За исключением разве что невинного зла, оно проявилось в том, что я обнаружил досадные огрехи в сердцах и умах нехристианских ученых, с которыми встречался. А как ты, Элан? Я не видел тебя несколько дней.

– Георгий меня совсем загонял, – ответил Элан. – Но я наслаждаюсь каждой минутой своей деятельности. Надеюсь, что вскоре увижу морское сражение.

– Не желай кровавых столкновений между людьми. – Эмброуз перекрестился. – Я слишком хорошо помню войну и страдания, связанные с ней.

– Поэтому ты оценишь мудрую стратегию последнего сражения Георгия. – Элан пустился в пространное описание стратегических планов своего нового учителя. Затем он покинул друзей, объявив, что ему необходимо кое-что уточнить у Георгия. Пирс и Эмброуз улыбнулись друг другу.

– Я знал это, – сказал Эмброуз с облегчением, которого даже не пытался скрыть, – знал, что как только Элан переключит свои мысли на что-либо, кроме леди Джоанны, он начнет выздоравливать от своей всепоглощающей любви.