Любовь будет вечной... - [14]

- Какая теплая! –  вслух произнесла она и зашла глубже. Здесь было не глубоко, и вода успела прогреться на солнышке. Неудержимое желание искупаться в ней сейчас же, пронеслось в голове. Виктория выбежала на берег и  начала быстро снимать одежду. Естественно она была без купальника, но это незначительное препятствие ее не могло остановить. «Господи! Да кто здесь может быть? Деревенским здесь делать нечего, они в другом месте купаются и редко сюда забредают, а еще кто? Семейство Вороновых с их чадами и домочадцами? Насколько я знаю, им тоже далековато, да и берег на той стороне совсем крутой. Никто меня не увидит!» - решила про себя Вика, и смело сняла нижнее белье. «А, если и увидит, ничего нового для себя не обнаружит» - усмехнулась она и бросилась в воду. Вода смыла с нее все переживания, сняла напряжение и успокоила. Виктория была отличной пловчихой и любила плавать. Удивительно теплая и чистая вода в Малахе приятно радовала и доставляла огромное удовольствие от самого процесса. Вика уже довольно долго предавалась купанию голышом, пока вдруг не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Не увидела, а именно почувствовала всем телом. Кто-то наблюдал за ней!  Она перевернулась животом вниз и поплыла к берегу. На мелководье Вика, не выходя из воды, с пристрастием осмотрела противоположный берег, взгляд она почуяла именно оттуда, но никого не обнаружила: ни одна ветка или травинка не шелохнулись. «Может быть, почудилось? Вроде бы нет никого» - она еще раз прочесала взглядом берег, и заглушая в себе нахлынувшее беспокойство и неприятный холодок страха, смело вышла из воды. Полотенца у нее не было. Вода стекала по ее гладкому, загорелому телу и струилась с массы мокрых, спутанных волос. Виктория склонила голову набок и отжала рукой вьющиеся, непослушные пряди. «Черт! – выругалась она. – Сама виновата! Вот и стой теперь тут, как тополь на Плющихе, голая и мокрая» - ругала она саму себя, с трудом напяливая на мокрое тело прилипающую к нему одежду. Бежать, прикрываясь одеждой и теряя на ходу шлепанцы, как преступница, поспешно покидающая место своего преступления, она не собиралась, но и достойно удалиться, небрежно облачаясь в одежды, у нее не выходило. Кое-как одевшись, и почувствовав себя, уже более защищено и уверенно, Вика распустила мокрые волосы. Она повернулась задом к предполагаемому наблюдателю, изобразила спиной и всем телом полное к нему презрение, и по возможности достойно и неспешно, направилась к дому.  Как только река, ее маленький пляж и противоположный берег скрылись из виду за деревьями и кустарниками, Вика, что есть духу, припустила к тетушкиному терему, выскакивая по дороге из мокрых шлепанцев. По мере приближения к нему, она на какой-то миг представила себе, всю комичность и нелепость ситуации: ее судорожное одевание, детское кривляние и бег, с препятствиями в виде слетающих с ног шлепанцев, как приступ безудержного хохота, тотчас же напал на нее. Еле отсмеявшись, отдышавшись и успокоившись, Виктория прислонилась к ближайшей сосне, решив перевести дыхание. Запах смолы и древесины мгновенно опьянил ее. Она вдохнула его поглубже, и прижавшись к шершавой хрусткой коре, обняла красавицу-сосну руками и на мгновение замерла. «Как хорошо! Боже, как же мне хорошо!» - с каким-то надрывным освобождением подумала она.

- Мне хорошо-о-о-о-о! -  громко закричала Виктория, и ее крик гулким эхом разнесся по лесу. Где-то рядом, за поворотом, словно отвечая ей, раздался пронзительный, уже знакомый и не такой страшный лай Прохора. – Проша, это я! Проша-а-а-а! -   весело закричала Вика и побежала домой. Она ворвалась во двор, захлопывая на ходу калитку, и бесстрашно бросилась к приветствующему ее Прохору. Он замолчал и позволил себя погладить. Виктория, ободренная его уступчивостью, искренне его обняла, как самого лучшего друга и нежно погладила по большой косматой голове.

- Проша, ты меня услышал. Ты, умница! Хороший пес, хороший! Ты меня узнал? Узнал? Да. Ты, молодец! -  ворковала Вика и испытывала самую неподдельную радость, и какое-то чувство очень близко напоминающее счастье. Прохор опустился на лапы, прижался к земле и как беспородная дворняжка, которую приласкали, бил мощным хвостом, и смотрел на нее с доверием и нежностью, как показалось Виктории.  – Прошенька, если бы ты только мог знать, как мне сейчас хорошо. Милый мой песик! Ты замечательный!  – продолжала гладить его Вика. – Я ходила купаться, а за мной кто-то подсматривал, представляешь? Пойдешь со мной купаться завтра, Прохор? – вдруг пришла ей одна идея в голову. – Пойдешь? Конечно, пойдешь! И мы с тобой выследим этого мерзавца, правда? Правда, Проша? Правда.

- Вита, ты тут, на что Прохора склоняешь, а? -  шутливо крикнула ей из окна второго этажа тетя Соня. – Ой, Витуська, ты, почему в таком виде, родная? – встревожено проговорила тетушка, достаточно разглядев свою племянницу. – Все хорошо?

- Все хорошо, теть Сонь, не переживай. Я набрела на свой маленький пляж, представляешь? Он не просто маленький, а крохотный, оказывается! – изумилась Вика своей находке.