Любовь будет вечной... - [13]

- Тетя, ну что ты со мной, как с маленькой. Ты бы еще пестики и тычинки вспомнила,  – сказала Виктория и странно посмотрела на свою тетку.

- Я говорю о любви. Любви к хозяину, бескорыстной, безоговорочной и безусловной любви. Такой любви, когда смерть любимого человека заставляет животных идти и умирать рядом с ним, на его могиле. Пойми, Вита, секс для людей – это видоизмененный инстинкт размножения у животных, с различными нюансами, правилами и исключениями из правил. Это половое влечение, желание удовлетворить свои физиологические потребности, желание получить разрядку и снять напряжение.  А любовь - это слияние душ, это как притяжение, как гравитация. Только он тебя держит и только для него бьется твое сердце. Это божественный дар, поверь мне, Витуся, и одаривают им не всех, потому, как и оценить его может далеко не каждый. Любить – это значит не только брать и получать, это еще огромное желание и умение отдавать. Отдавать себя, свои силы, чувства, свою энергию и получать от этого процесса наслаждение и радость. Так чего же ты хочешь, сокровище мое?

- Любви! – тихо проговорила Виктория, пораженная и околдованная словами тетки. Она удивилась тому, как все точно и правильно передала словами ее тетушка. Все, что Вика чувствовала в душе, и о чем тосковало ее сердце.

- Ну, так я тебе сразу же и сказала. А все остальное, Вита, если ты любишь и любима, приложится к этому, и будет называться счастьем.

Виктория от избытка чувств кинулась на шею тете Соне, и крепко ее обняла. Тетушка нежно погладила ее по спине и тихонько похлопала смуглой рукой по предплечью.

- Ничего, ничего, родная. Счастье оно и на печке найдет. Все будет хорошо, я тебе обещаю. Верь мне, Витка, у меня глаз наметанный, я все сразу вижу. А теперь, ступай, погуляй по округе, только далеко не заходи или лучше Прохора с собой возьми. Он тебя в обиду не даст. Иди, иди! – она легким движение подтолкнула Викторию к двери. – Иди уже! – напоследок прикрикнула она медленно удаляющейся племяннице.

Глава 5.

Виктория медленно шла по узкой петляющей в траве и зарослях лопуха тропинке, и размышляла. «Как странно, - раздумывала она, - почему-то раньше, в своей прошлой жизни, я никогда не думала об этом». Прошлой жизнью, Вика называла тот отрезок, прожитый ею до аварии, до клинической смерти и до  встречи со своей душой. Об этой встрече, она намеренно не говорила ни с кем из своих знакомых и близких. Ей казалось, что все происшедшее с ней в коматозном состоянии, они не поняли бы и не оценили. Она и сама смутно помнила все, что ей привиделось. Какие-то размытые картинки античности. Пока она была в коме, ей все казалось естественным и органичным, а потом  все стало, как за пеленой тумана. Кому нужны ее неясные, сбивчивые откровения?  Просто бы лишний раз посплетничали за ее спиной, покрутили бы у виска и стали бы относиться к ней, как к  девушке «со съехавшей крышей». Вполне возможно, стали бы считать ее оригиналкой, и намеренно интересничающей особой. Возможно, нашлись бы девушки из ее окружения, которые стали бы ее копировать и подыгрывать, чтобы быть «на одной волне». Быть в чем-то необычной и не такой, как все, это же круто, и-у!  Хотя, их мнение сейчас Викторию не интересовало совершенно. Тот образ мыслей, их среда обитания и жизненные принципы, стали ей неприятны, даже более того, противны и абсолютно не интересны. А своих родителей она просто не хотела расстраивать и заставлять нервничать, они и так были напуганы. «Я научилась только брать и получать: деньги, любовь, обожание, восхищение, заботу... А отдавать? – задумалась она. – Родители не в счет. Я всегда была хорошей дочерью, без похвальбы и приукрашивания, это действительно так. Я их люблю и на многое способна ради них. Но, к остальным? К Гольдбергу? Мне такое и в голову не приходило. Я даже по имени его редко называла и любви к нему совершенно не испытывала никакой, даже из чувства благодарности. До свадьбы, я уважала и ценила его гораздо больше, чем, будучи его женой. Я его просто терпела. А подруги? У меня,  их нет. А те,  что считались таковыми – это не подруги. Не бывает таких подруг и друзей. Не бывает.  Это тусовка и окружение. Здесь ценятся только материальные блага, вещи и связи. Это не жизнь, это какое-то мелкое копошение, бесконечное буйное веселье, жадность и черная зависть. Случись с тобой что-нибудь неприятное в долларовом эквиваленте, боже упаси, тебе руки никто не подаст и вспоминать даже не будет, потому что ты для них пустое место. А зачем нарушать космический закон и метать бисер перед свиньями? Абсолютно незачем. Так что, правильно я все сделала. Умерла, так умерла! Мне выпал второй шанс на жизнь, который надо оправдать и потратить его не зря». Виктория не заметила, как, размышляя, дошла до берега реки Малахи, до того самого места, которое в детстве прозвала «мой маленький пляж». Место было изумительное! Небольшой отрезок чистого желтого речного песка, ровным оголенным пятном выступал из воды и плавно, как на настоящем пляже, спускался в речку. Она так любила здесь булькаться, строить замки из песка, играть и купаться, что это детское ощущение радости и восторга вновь охватило ее. Все мы родом из детства. Отогнав от себя невеселые мысли и поставив на них жирную точку, Вика скинула шлепанцы, босиком пошла по песку и медленно зашла в воду.