Любить кого-то? - [47]

Шрифт
Интервал

25 января, как только я впервые взяла ребенка на руки, в палату зашла медсестра-испанка. Я думала, она несет подгузники и антисептики, но у нее в руках было только свидетельство о рождении, больше похожее на университетский диплом. Она сообщила: "Мы выдаем это всем матерям. Видите, здесь написано, когда она родилась, в какое время и как ее зовут. Кстати, как вы собираетесь назвать девочку?"

Я заметила распятие у нее на шее и неожиданно для себя самой сказала: "бог. Мы пишем это имя с маленькой б - хотим, чтобы она выросла скромной".

Я только что родила, новорожденное чудо лежало в моих руках - а я уже морочила кому-то голову. Сестра переспросила, решив, что ослышалась. Я повторила свою фразу. На этот раз, поняв, что совершается богохульство, она быстро внесла в документ "бог" и убежала, наверное, замаливать свое участие в этом богопротивном деле. Однако, она успела еще добежать до телефона и позвонить Хербу Кану, тому самому журналисту "San Francisco Chronicle", благодаря которому я уехала из Флориды. Он написал в своей заметке о рождении ребенка и том, что имя, которое мы с Полом выбрали, не даст моей дочери жить спокойно.

На самом-то деле мы придумали другое имя - Чайна (Китай). В Сан-Франциско были целые районы, населенные выходцами из Восточной Азии. И мне, и Полу нравились китайские учения, казавшиеся нам значительно более спокойными, нежели иудейско-христианские верования, основанные на страхе и чувстве вины. За тысячи лет до того, как Библия была написана, переписана, сожжена и заново написана инквизиторами, на Востоке заметили, что инь / ян, противоположные стороны создания, приносят в мир больше согласия и самоконтроля. Для нас это было самой лучшей заменой варианту, когда виноваты все, грешившие и нет, как это принято в западной цивилизации. И, кстати, Чайна - имя очень нежное, похожее на фарфоровую статуэтку и на рисовые зерна...

Хорошее сочетание.

Поскольку я никогда не следила за семьями других знаменитостей, я не знала, что Мишель Филлипс[41], другая мамаша из мира рок-н-ролла, назвала свою дочь Чинна. Я вообще не знала, что у Мишель есть ребенок! Через несколько лет после рождения моей дочери кто-то спросил меня, специально ли я изменила имя ребенка, чтобы оно не совпадало с именем дочери Мишель. Естественно, я ответила "нет". Я хотела, чтобы у моего ребенка было уникальное имя, и, если бы я знала, что Чинна уже существует, я бы, наверное, назвала свою дочь Эксплоди (Взрыва)... Надо же - в рок-мире шестидесятых было не так много пар, которые играли и любили вместе. И вдруг две из них дали почти одинаковые имена своим дочерям...

Это же один шанс на миллион!


32. Хромированная монашка


Была и другая причина, по которой нам с Полом нравился восточный стиль жизни. Как-то мы посмотрели фильм "Входит Дракон" и были очарованы легкостью движений и спокойной самоуверенностью, с которой Брюс Ли демонстрировал искусство кун-фу. Мощный, но красивый вид боевого искусства, кун-фу использует все тело и основан на работе мозга, в отличие от бокса. Опять же, чтобы воспринимать мир единым, китайский боец должен научиться целительству.

Баланс.

Ученики школы Белого Журавля, направления, которое выбрали мы с Полом, обучались и технике ведения боя, и приемам врачевания. Инь и ян. Черное и белое в одном круге. К сожалению, в постоянных разъездах бывает трудно выполнять сложнейшие упражнения адепта боевых искусств. Тренировки должны были стать стилем жизни, а я, боюсь, никогда не ставила их на первое место в списке ежедневных дел. Мне больше нравилось наблюдать за тяжелыми упражнениями тела и ума, нежели проделывать их самой.

Рон Донг, наш друг и учитель, иногда ездил с нами. Он проделывал сложнейшие движения с большими мечами, вращая их в воздухе со скоростью молнии. Он также оказывал кое-какие медицинские услуги, доставая свои иголочки и "волшебным" образом снимая проблемы, слишком сложные для традиционной западной медицины. Сейчас иглоукалывание является одной из общепринятых форм медицины, но, когда в начале семидесятых мы посещали студию Мастера Лонга в Сан-Франциско, западные люди все еще считали его шарлатанством.

Бьенг Ю, еще один мастер с Востока, учил нас другой форме боевых искусств, называемой таэквондо, более контактной форме карате с упором на удары ногами. Одна из песен Пола, "Ride the Tiger" ("Скакать на тигре"), воссоздает разговор с г-ном Ю о различиях между Востоком и Западом:


It's like a tear in the hands of the Western man,
He'll tell you about slat, carbon, and water,
But a tear, to an Oriental man,
He'll tell you about sadness and sorrow or the love of a man and a woman

(Так слеза в руках человека Запада
Расскажет о соли, угле и воде,
Но в руках человека Востока
Она скажет о грусти, скорби и любви мужчины и женщины)

Я не думаю, что Бьенг Ю считал всех нас хладнокровными инженерами-химиками, но глубокое влияние технологии на сознание людей его сильно беспокоило. Конечно, корейские и китайские политики не придавали большого значения духовным учениям. Может быть, именно поэтому Мастер Лонг, Рон Донг и Бьенг Ю были здесь


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Актеры

ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.


Сергей Дягилев

В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».


Путеводитель потерянных. Документальный роман

Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.


Герои Сталинградской битвы

В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.


Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.