Любимая для бессмертного - [37]

— А потом?

— А потом я набрал вес, привел себя в порядок, у меня встало на место зрение, и как-то оно так само собой вышло, что мужчина, отвечающий за отдел красоты и искусств, наконец-то сам стал привлекательнее жабы, — подмигнул мне Рене. — Не то чтобы это что-то значило. Не то чтобы мы с Матильдой расстались. Я продолжал ее любить, а она искала во мне неиссякаемый источник силы. Не нашла.

— Она умерла из-за этого?

— Нет, — покачал головой мужчина. — Моя сестра, Эдита, тоже из другого мира, я говорил тебе. Тогда перемещения были запрещены, и никто еще не знал, что Эди не пришла в чужой мир, а вернулась в свой собственный. Матильда приказала ее убить. Выстрелила в нее золотой стрелой — это такая, что всегда приходит к цели. Я всего лишь хотел защитить сестру. Я даже не помню… — Рене остановился и закрыл глаза. — Матильда, наверное, обняла меня сама. Она тогда смотрела на меня, как на щенка, и давала последнюю подачку. А может, ее какой-то силой притянуло. Не знаю. Стрелы не должны были причинить ей вреда. Они должны были убить меня, не бессмертную. Но когда все закончилось, она превратилась в пыль… А у меня появилось вот это, — он встряхнул песочными часами, висевшими у него на шее в виде кулона. — Вот и все. Я в курсе, что меня все считают героем-любовником, который выманил бессмертие у несчастной женщины, но хочешь правду? Если б я мог, Анна, я бы вышвырнул эти часы вместе со своим бессмертием в океан и жил бы, как нормальный человек. Потому что оно мне не нужно. Но… Всем плевать. Есть желания, а есть долг. И он превыше всего.

Слышать это было удивительно. Я не знала, как обстоят дела в этом мире, но подозревала, что за бессмертие многие были готовы отдать что угодно. Но Рене с таким искренним отвращением смотрел на песочные часы, которые сейчас сжал в руке…

— Я ответил на твой вопрос? — спокойно спросил он.

— Да. Извини, я не думала, что все так, я…

— Просто не слушай лишние слухи, — пожал плечами он. — И пойдем скорее. Кажется, собирается на дождь.

Удивительно, конечно, быть бессмертным и всесильным, но бояться дождя, но Рене, кажется, всерьез опасался промокнуть. Я последовала за ним, стараясь не отставать, и спустя несколько минут мы наконец-то оказались в общежитии.

Признаться, я надеялась, что та фора, которую мы дали сотрудницам, будет достаточно, чтобы они разошлись по своим комнатам и этажам. Но, увы, это были глупые мечты. Практически все работницы швейного цеха, за исключением разве что нескольких, сгрудились в коридоре, обступили нас шумной толпой и явно не собирались пропускать к ступенькам, а тем более на пятый этаж.

Я выхватывала только отдельные отрывки вопросов. В голове зашумело; все, чего я сейчас хотела — это сбежать куда-нибудь подальше от подопечных. Да, конечно, молодец ты, Аня. Взвалила себе на голову целый ворох неприятностей, а теперь голову в песок? Раньше надо было думать и принимать предложение о помощи, а не носом крутить.

Рене зажмурился, словно страдал от сильнейшей головной боли, раздраженно встряхнул головой, а потом оглянулся, пытаясь высмотреть свободный путь. Он крепко сжал мое запястье и уверенно повел меня вперед, отмахиваясь от галдевших женщин.

— Но, госпожа Анна! — кто-то вцепился мне в запястье. — Что же теперь будет? Мы думали, вы что-нибудь объясните…

— Да, госпожа Анна! Может быть, нам надо бежать? — вторили другие.

— Мы ни в чем не виноваты!

— Мы не хотим в тюрьму…

— Мы…

Я тихо застонала.

— Успокойтесь, — попыталась я на ходу призвать их к спокойствию. — Все будет нормально, не волнуйтесь. Не надо никуда бежать. Вас никто не арестует.

— Но госпожа Анна!

— Куда же вы идете…

— А как же…

Рене вытолкнул меня на лестничную площадку и повернулся к женщинам, уверенно наседавшим на нас.

— А он что тут делает? — раздался чей-то возмущенный голос. — Это вообще женская территория, мужчине тут не место!

— Госпожа Анна, побереглись бы вы! Разве вы не знаете…

— Она все знает, — холодно промолвил Рене, загораживая меня. — И о Матильде, и о моих способностях. Она на то и моя невеста, а не одна из глупых девиц, наслушавшихся сплетен и пытающихся растащить их по всему коллективу. Но если вы не хотите проверить на себе влияние золотых стрел, будьте добры, угомонитесь и разойдитесь. В ваших интересах делать то, что говорю вам я — и что говорит госпожа Анна. Иначе мы отсюда уберемся, и будете сами разбираться с Войчиком. Надеюсь, я достаточно ясно выразился?

Яснее некуда — в помещении воцарилась тишина. Мне на самом деле отчаянно хотелось запротестовать, попробовать сказать, что я все равно не брошу девушек, но спорить с Рене, когда он был в таком состоянии, совершенно не хотелось. К тому же, умом, изволившим наконец-то проснуться и сбросить налет гордости, я понимала, что сама не справлюсь. Если Рене нам не поможет, то затея по спасению швейного цеха заранее обречена на провал. А в тюрьму загремят не только эти девушки, но и я вместе с ними, за пособничество преступникам.

— Девушки, — я вынудила Рене посторониться на его импровизированной сцене. — Прошу вас, не беспокойтесь. Попытайтесь успокоиться и настроиться на работу. Пока мы здесь, вам ничего не угрожает. Но нам надо обдумать план действий. И если вы будете мешать, то сделаете хуже только себе.