Любиево - [60]
— Анна Янтар — класс, лучше нее нет!
— С чего ты взяла?
— Потому что… потому что «янтар» почти что «янтарь»!
Звонит:
— Дошел до меня слух, что Михаська-Литераторша книгу про нас пишет… Боже, какой же теперь у девочки соmе back,[67] на обложках фотки, а я помню, как тетки в восемьдесят восьмом в Тетколенде и на Центральной говорили, что Михаську уже можно списывать… Потому что, сука, не показывалась тогда, ну и сразу пошел слух, что сидит. А говорили так: «Белоснежка или в тюряге или от болезни какой нищенкой в богадельне сдохла, как Норвид». Приезжаю я из Быдгощи, а тут Михаська, сучара, нате здрасьте! Прямо звезда какая, на обложках! Вот это реклама! А как молодо выглядит, точно говнолетка, ни одна тетка ей в подметки не годится.
А я рассказывала вам, девочки, как я ходила за «Новотель» на дальнобойщиков? Нет? Ха-ха-ха! Короче, пошла я… — И уже начинает петь «столько солнца, столько света, ты еще не видел это»… — Погодите, девчонки (и уже как бы фоном что-то такое говорит по-английски, по-немецки, заслоняя микрофон телефонной трубки рукой, но так, чтобы мы слышали), тут «Скорпионе» ко мне приехали… Подождите, я их только провожу, они в город собрались… (и снова что-то там стрекочет как бы в сторону). Ну наконец могу говорить.
Вот уже несколько лет наша Анна живет в Быдгощи, в рабочем районе. Одна, ни с кем не знается…
— Но есть у тебя хоть какая-нибудь знакомая тетка, с которой бы ты могла вместе похабалить?
— Есть. Если нарисую себе. День, улыбка лета, день…
«Скорпионы», видимо, уже ушли, и сейчас Анна делает вид, что трубку взяла ее сестра:
— Андя красится перед зеркалом, позвать?
Эх, Андя, Андя, рассказала б, что ли, про дальнобойщиков…
— Анна! Тут к тебе пришли из «Газеты Выборчей»! (Немного погодя): Я вся внимание. Ах, это ты, Михаська, сволочь, надеюсь, не рассчитываешь, что я стану тебе рассказывать, чтобы ты, курва, на мне заработала, чтобы ты потом себе жопу бальзамами «Ланком» мазала за мои рассказы? Ладно, шучу… Ну вот, когда я в последний раз была во Вроцлаве, я подумала: казарм больше нет, к тюрьме не пойду, не то еще встречу Олесницкую, которой я с незапамятных времен должна пятнадцать злотых, а она, зараза, все никак не забудет… Остаются только дальнобойщики, конкурировать с плечевыми, но там опять на Патрицию нарвусь, как пить дать. К тому же зима была на дворе, мороз трескучий, пар валит изо рта. Как мне на автостраду, ту, что ведет к «Икее», на паркинг добраться?
Но иду. У меня ночью всегда получалось. Полночи по вокзалу таскалась за солдатом, или за железнодорожными охранниками, или за простой мелкотой, выслеживала, пока они себе какую бабу не найдут; они в ночной трамвай на Бискупин — я за ними, они к Одре в темные кусты — я тоже, а когда он ее топорщил, я в двух метрах от них стояла, чтобы у этой бляди сумку, которую она на траву бросила, от зависти спереть. Сперла. Она ничего не заметила. А он так стоял, что я могла до него дотронуться! Знаменитая певичка Анна в деле! Иногда в подворотню заходили с бабами, иногда просто за вокзалом в парке, я уже знала, где они ходят. Один говорит своей бабе: «А ну-ка, выше пизду», — и по заднице ее шлепает. Я аж остолбенела, а потом велела моему Збышеку так же меня шлепать и так же говорить. И в порнокинотеатр на вокзале ходила, садилась в платке, разрисованном разными узорами и голыми бабами, около какого-нибудь солдатика и подглядывала за ним, как он себя взводит, потому что туда стоило приходить только в «день платков» — в день всеобщей мобилизации теток, всегда сарафанное радио всех держало в курсе, та, что первая в шесть утра через вокзал на работу шла, уже пускала весть: увольниииительные! А как-то раз я предложила одному — Боже! — какой он скандал устроил, свет в зале зажгли, все мужики на меня уставились, администратор и билетер из зала меня вывели, стыдобища.
Ну, значит, еду я ночью за этот «Новотель», дальше, пару остановок автобусом, слева какая-то желто-зеленая бензоколонка, а справа вдоль дороги — трейлеры. Зашла на эту заправку в магазинчик, вроде газету какую-то немецкую читаю, но уже издалека вижу через стекло, и такой смех меня разобрал: как эта Патриция выглядит, старая, толстая, а живот какой (самое малое на четвертом месяце!), а какая башка — в иссиня-черный цвет крашенная, Боже, и как же она за эти годы без меня постарела! Но поскольку Патриция передо мной в долгу как в шелку, то, завидя меня издалека, за «Макдоналдсом» прячется и из-за угла зыркает. А, думаю, зыркай, зыркай, уж я до тебя доберусь.
Уж я до тебя доберусь. Смотрю — а там у трейлеров припаркованных бляди дамские из России и Румынии трутся и у каждой на картонках ценник: w ruku — 20 zł, w pastʼ — 50 zł, w żopu — 100 zł. А одна из них, такая, коротко остриженная, обесцвеченная, чипсы жрет как ни в чем не бывало, жрет и жрет, размеренным движением чипсы в рот кидает. И тогда я к ней, к этой русской прикололась и театрально так, во весь голос, чтобы сучара за «Макдоналдсом» слышала, спрашиваю:
— А где тут блядь была, толстая такая блядища? Не видала ли где блядищи такой черной, крашеной, которая сюда приходит клиентов у вас отбивать? Которая задаром дает, и в руку задаром, а уж с каким удовольствием в рот! — А та чипсы свои жрет и между одним и другим, пережевывая, на этот самый «Макдоналдс» и указывает: «Да туда спряталась! Там она, вон! Вон волосы ее торчат! Туда спряталась, — а сама жрет, — там вон, сука, выглядывает, — и жрет, — вон хлебало выставила, — и жрет, — там, там, там!»
Герой, от имени которого ведется повествование-исповедь, маленький — по масштабам конца XX века — человек, которого переходная эпоха бьет и корежит, выгоняет из дому, обрекает на скитания. И хотя в конце судьба даже одаривает его шубой (а не отбирает, как шинель у Акакия Акакиевича), трагедия маленького человека от этого не становится меньше. Единственное его спасение — мир его фантазий, через которые и пролегает повествование. Михаил Витковский (р. 1975) — польский прозаик, литературный критик, фельетонист, автор переведенного на многие языки романа «Любиево» (НЛО, 2007).
Написанная словно в трансе, бьющая языковыми фейерверками безумная история нескольких оригиналов, у которых (у каждого по отдельности) что-то внутри шевельнулось, и они сделали шаг в обретении образа и подобия, решились на самое главное — изменить свою жизнь. Их быль стала сказкой, а еще — энциклопедией «низких истин» — от голой правды провинциального захолустья до столичного гламура эстрадных подмостков. Записал эту сказку Михал Витковский (р. 1975) — культовая фигура современной польской литературы, автор переведенного на многие языки романа «Любиево».В оформлении обложки использована фотография работы Алёны СмолинойСодержит ненормативную лексику!
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.
Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.
Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.
Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.