Любиево - [59]
Бантик
была известна на побережье. Тетки называли ее «Бантик», потому что она торговала лентами. Говорила в нос. В Большом Атласе Польских Теток при статье «Бантик» в правом нижнем углу перечеркнутый диск.
— …была я раз на пляже в Домбках, спросила у одной такой сосалки: «А про Бантик ты слыхала?» Та смутилась:
— Плохая она, эта Бантик… Поехала как-то раз за границу, так все время пристраивалась к группам из ФРГ, шла за ними в гостиницу, входила в ресторан и весь шведский стол — раз — и сгребала к себе в пластиковый пакет с голой бабой на мотоцикле, а потом выходила как ни в чем не бывало. А на заставе, где всегда было много теток, стоило телку какому зайти в жестянку, начинала по-мужски кричать: «Пи-идоры-ы, бей их, пидоров, бей, бей!!!»
Естественно, все сосалки тут же смывались, и тогда Бантик входила в жестянку и имела этого телка в одиночку.
Покупала в ГДР саламандровскую обувь по двадцать пять марок и продавала в Польше в комиссионках по полторы тысячи злотых. А когда познакомилась с богатым старым немцем, сказала ему: «Я отдала тебе свою молодость, теперь отдавай мне свою пенсию».
Грудь
Мачеиха хотела иметь грудь. Ей говорили: надо прибавить в весе, а то худая, как палка. Так она на качалку ходила, ела от пуза, без толку, не в коня корм. В конце концов знакомая транса сказала ей:
— Несколько инъекций — и готово.
И в доказательство продемонстрировала собственную грудь. Большую, красивую. В обрамлении рюшечек и цепочек. Мачеиха украла из дома видак, продала его и купила на рынке гормоны, от которых у нее выросли борода и усы… После оказалось, что ей подсунули тестостерон. Думали, раз она из качалки, значит, стероиды хочет купить для мышц. Хотя она четко сказала: «для роста грудей», а не «грудной клетки».
Рома Пекариха
была очень простой и очень толстой. Работала в радиоузле на вокзале, объявляла поезда. Раз объявила поезд Вроцлав — Краков и забыла выключить микрофон. А поскольку как раз тогда у нее сидела Сушь Бескидская и они хабалили, то люди такое про нее узнали…
Рома была так проста, что именно у нее-то и получалось с телками. Она находила с ними общий язык — не то что мы, интеллектуалки. Мы, когда разговариваем с телком, уже через пять минут слышим, что как-то странно говорим, как артист или как по радио говорят, такие же, как по радио, слова и обороты… А она увидит какого-нибудь солдата на увольнительной… другая, более образованная, не сумела бы с ним так поговорить. Короче, Рома Пекариха, будучи на уровне чмошника, просто подходила и так начинала:
— Ну тэ… Солдат (но получался у нее какой-то «салдан»)…
— Что?
— С Бжега? (но и здесь у нее получался какой-то «Бзег») Часть твоя в Бзеге?
Он ей, что, мол, нет, что в другом месте. Тогда она: а, бывал я там. И тут же:
— Эй, салдан, а салдан, как насчет выпить?
А он, допустим, отвечал, что договорился о встрече, ждет человека, но тот почему-то не пришел, так она вела его домой, покупала водку в больших количествах и:
— Эй, салдан, а как насчет пожрать?
И делала ему бутерброды, грела суп, постирушку устраивала… Говорит:
— Салдан, а тебе не постирать чего из белья?
И когда уже его накачивала под завязку, то просто, безо всяких церемоний:
— Салдан, а салдан, поел-попил, а теперь сам понимаешь… Потому что я такая… мужская женщина… (Толстая мужская женщина — забывала добавлять эта наша Рома.) — Хочешь получить удовольствие?
И еще какой-нибудь фильм ему пустит. Само собой, частенько получала в зубы, но часто случалось, что и в рот.
Рома Пекариха. Как-то раз вырядились они с Бескидской в белые штаны, в белые блузки, золотые цепочки. Пошли к русским под казармы. Влезли на стену и шмякнулись прямо в кокс, в сажу, потому что с другой стороны стены как раз была гора топлива, потом в комендатуре годами вспоминали и смеялись, годами за бутылкой рассказывали, как их там, точно двух дьяволиц, вытаскивали из этой сажи, перемазанных, всклокоченных. Воинская сноровка понадобилась, чтоб вытащить.
Померла Ромка, всю жизнь с путейцем прожила, может, и хорошо, что до этих жутких времен не дожила… Боже, а какие советы она давала, как она умела присоветовать! Уже под конец жизни, когда жила в Ополе, жаловалась, звонила нам с Патрицией:
— Сестры, сестры, приезжайте ко мне в Ополе (Патриция, может быть, и приехала бы, если бы ей кто эти двадцать злотых вернул за проезд, потому что скупая, как не знаю кто). Приезжайте ко мне, меня все тут знают, всем известно, что я актриса, песни исполняю…
Сестры, я иду, я кадрю, вокзал Ополе-Центральная, восемь вечера, у меня сумка, в ней водка, пиво, сигареты… Ну и времена настали! Вижу, служивый, я к нему: «Служивый, а сколько тебе осталось?» — А он: «А тебе не один хрен!»
Вот какая молодежь нынче, вот до какого времени я дожила…
Потом понижала голос и говорила:
— Сестры, как случится вам быть в Щецине, я в Голеневе в части служила, поезжайте туда до самого кольца трамвая, семерки, озеро Глубокое, может, вам что и обломится там.
АННА
Как Анна снимала Юзека-дальнобойщика
С восьмидесятых годов самая яркая вроцлавская звезда велела называть себя Анной. Найдет какую-нибудь палочку в парке — вот он и микрофон — и уже поет песни Анны Янтар, которую обожала:
Герой, от имени которого ведется повествование-исповедь, маленький — по масштабам конца XX века — человек, которого переходная эпоха бьет и корежит, выгоняет из дому, обрекает на скитания. И хотя в конце судьба даже одаривает его шубой (а не отбирает, как шинель у Акакия Акакиевича), трагедия маленького человека от этого не становится меньше. Единственное его спасение — мир его фантазий, через которые и пролегает повествование. Михаил Витковский (р. 1975) — польский прозаик, литературный критик, фельетонист, автор переведенного на многие языки романа «Любиево» (НЛО, 2007).
Написанная словно в трансе, бьющая языковыми фейерверками безумная история нескольких оригиналов, у которых (у каждого по отдельности) что-то внутри шевельнулось, и они сделали шаг в обретении образа и подобия, решились на самое главное — изменить свою жизнь. Их быль стала сказкой, а еще — энциклопедией «низких истин» — от голой правды провинциального захолустья до столичного гламура эстрадных подмостков. Записал эту сказку Михал Витковский (р. 1975) — культовая фигура современной польской литературы, автор переведенного на многие языки романа «Любиево».В оформлении обложки использована фотография работы Алёны СмолинойСодержит ненормативную лексику!
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.
Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.
Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.
Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.