Люби меня всего - [54]

Вскоре после восьми тридцати, Орин вышел из колледжа. С обеих сторон его окружало несколько других студентов, но он шёл один, опустив плечи и голову, будто пытался исчезнуть или казаться меньше. От этого действия мой защитнический барьер дал течь, и я осмотрел других людей на признаки того, что они недавно досаждали Орину. Казалось, из них никто не обращал на него внимания.

Он отделился от компании и, в конце концов, поднял голову, чтобы осмотреть парковку. Когда он нашёл взглядом мою машину, его лицо засветилось, и походка ускорилась. От этого меня окутало теплом.

— Привет, — сказал он, открывая дверь и забираясь в салон. Он поставил свою сумку на пол между ног и робко улыбнулся.

— Привет, приятно тебя видеть, — когда мне захотелось наклониться и поцеловать его, я погладил его по ноге и улыбнулся в ответ. — Как прошёл первый день после каникул?

— Нормально. Получил назад своё эссе, девяносто шесть процентов, — его лицо светилось гордостью.

— Чёрт возьми! — мои брови подскочили вверх, пока я выезжал задом с парковки. — Я знал, что ты безумно умный, но это невероятно.

Он наклонил голову, но улыбку, растущую на его лице, упустить было невозможно.

— Спасибо. Я не такой уж умный. Те ошибки, которые он мне отметил, я никогда не должен был допустить.

Ещё и скромный. Орин упорно учился, и я это знал. Я восхищался его преданностью к учёбе, и всё же начинал видеть, что самокритика пересиливает заслуженное удовлетворение, которое он должен был испытывать. Он очень строго к себе относился.

Я выехал на дорогу и направился в сторону гавани и парка Грандвью. Там были любимые тропинки Орина, и я знал кофейню поблизости, где мы могли купить чего-нибудь горячего.

Орин затих рядом со мной и возился с молнией на своём пальто. Нервная привычка была обычной, но в этот день я чувствовал в этом дополнительную тревогу. Пока мы ждали в очереди в автокафе, я заметил его хмурость и то, как он кусает губу.

— Всё в порядке? — спросил я.

Беспокойное ёрзанье сразу же прекратилось, и он сложил руки на коленях, глядя в окно.

— Прости.

Я ждал, что он продолжит, но он замолчал. Машина передо мной уехала, и мне нужно было заплатить за наши напитки, прежде чем вытягивать из него больше слов.

Пока наш горячий шоколад стоял в подстаканниках на центральной консоли, я продолжал ехать к воде, решив, что может быть лучше не давить на проблему и позволить ему высказаться, когда он будет готов.

С наступлением вечера и более холодной температурой, парк опустел. Я нашёл место прямо рядом с тропинкой к гавани и заглушил двигатель. Прежде чем выйти из нагретой машины, мы оба нашли шапки, перчатки и шарфы, зная, что от ветра возле воды будет ещё холоднее.

Захватив свой горячий шоколад, мы пошли к перилам и оперлись на них, глядя на наполовину замёрзшее озеро. День или два назад прошёл ледокол, и вдоль берега со всех сторон собрались толстые куски льда. Вечер был мирным и спокойным.

Когда я был с Орином, мы легко могли пропустить большие отрезки времени, не говоря друг другу ни слова. В этом никогда не был дискомфорта. И сейчас был один из таких моментов.

Мы пили свои горячие напитки и долгое время стояли у ограждения. От морозного воздуха звёзды в небе сияли ярче, и вода словно блестела в темноте.

— Хочешь немного прогуляться? — спросил я, когда мы оба допили шоколад и нашли урну, чтобы выбросить стаканчики.

— Конечно.

Орин по-прежнему вёл себя неуверенно из-за чего-то, чем не делился. Он суетился больше, чем обычно, но я надеялся, что на свежем воздухе и в компании, то, что его беспокоит, либо пройдёт, либо выйдет наружу.

Мы шли по бетонной дорожке вдоль края воды. Это должна была быть велосипедная дорожка на лето, но большинство людей по ней просто гуляли. Посреди зимы здесь редко кто-то ходил, и большую её часть покрывал снег с несколькими следами от людей, которые проходили здесь раньше.

Пока мы не зашли далеко, я подвинулся ближе и взял Орина за руку. Это действие стало нормальным и комфортным, и он больше не отстранялся. Он крепко сжал мою руку и бросал мне улыбки, давая знать, что всё хорошо.

Через почти полмили, дорожка устремилась в сторону лесистой зоны. Мы решили развернуться и вернуться к машине, оставаясь там, где было освещение.

По гавани медленно двигался большой танкер, и когда мы развернулись, он оказался достаточно близко, чтобы мы решили остановиться и посмотреть, как он продвигается через ледяную воду. Когда мы снова облокотились на перила, я положил руку на плечи Орина и побудил его подвинуться ближе.

Шаг за шагом.

Когда близость стала более комфортной, он прижался ко мне, и я поцеловал его в макушку. Хоть мне и хотелось исследовать с Орином миллион вещей, я очень гордился ежедневными успехами между нами.

— У меня новое задание для занятия по письму, — прошептал он. — И я не знаю, что с этим делать.

Тишина висела так долго, что я удивился, когда он заговорил.

Отвернувшись от воды, я опустил руку и прижался к перилам бокам, стоя лицом к нему.

— Что ты имеешь в виду?

Он выдохнул, и я наблюдал за паром в воздухе, в то время как Орин обнял себя руками.

— Ну, нам сказали написать м-мемуары о нашем детстве на п-пять тысяч слов. Не думаю, что я могу это сделать. В-в смысле могу, но… — он ущипнул себя за переносицу и на мгновение зажмурился, прежде чем продолжить. — Что мне делать, Вон? Я е-едва помню своё детство. То, что я знаю, о-обрывисто и разбито. Ничего не соединено и н-не похоже на настоящую жизнь. Всё в дырах. М-мне плохо даже при мысли об этом и… — он вздохнул и надавил костяшкой пальца на свой глаз, после чего покачал головой. — Н-не бери в голову. Мне не с-следовало поднимать эту тему.