Люби меня всего - [50]

Этого я не сделал.

— Ты тоже остался один на Рождество? — спросил он, прежде чем нарушить наше бездействие и пойти вперёд по коридору.

— Как и каждый год. Лукас отмечает со своей семьёй, а мама и папа едут навестить далёких родственников, которых я мало знаю.

— Лукас? — спросил он через плечо.

Я ответил не сразу, на мгновение задумавшись, как он забыл моего брата, прежде чем вспомнил, что с моей семьёй встречался Коэн, а не Орин.

— Мой брат. У него есть сын, ДжейДжей, и жена Элли.

Он кивнул и смотрел прямо перед собой. Я не упустил, как он нахмурился, или как захватил свою губу зубами, чтобы пожевать.

Вместо логова, Орин направился в сторону кухни, так что я пошёл следом. Комната была маленькой, но уютной. Двухместный обеденный уголок был отодвинут в сторону, а в углу стоял старинный шкафчик со стеклянными дверцами, в котором стояло разнообразие тарелок и бокалов. На тумбочке у Орина стояло два подноса, и он был готов заполнить их разнообразными закусками.

— Я подумал, может быть, ты захочешь что-нибудь поесть. У меня мало что было, но ты привёз кофе, так что... — он затих и сгримасничал, после чего пожал плечами и взял нож, который, как я думал, он бросил, когда приехал я.

— Я позволил своему завтраку остыть, так что это отлично. Я могу чем-нибудь помочь?

Он прищурился и почесал лоб, глядя на продукты, которые разложил.

— Можешь проверить морозилку и посмотреть, есть ли там замороженные маленькие пироги. Я знаю, что Тео любит их готовить и оставлять на запас.

Я улыбнулся при упоминании Тео. Орин стоял ко мне спиной, так что не видел этого. Это было показателем уровня его комфорта со мной. Обычно он никогда не упомянул бы альтера просто так, не поморщившись.

Когда я открыл морозилку над холодильником, мне пришлось подавить восторженный вздох. Он упоминал, что Тео любит готовить и часто отставляет на запас свои любимые блюда, но то, что я нашёл, никак не было похоже на то, что я представлял.

Морозилка была уставлена аккуратно сложенными пластиковыми контейнерами. На каждом контейнере индивидуального размера была записка с его содержимым. Лазанья — разделённая на кусочки — голубцы, супы, рагу, чили, пастушьи пироги и много чего ещё. Это было невероятно.

— Я же говорил тебе, он любит готовить. По крайней мере, я хорошо питаюсь. Я не особо хорошо готовлю и паршиво обращаюсь с ножом, так что очень ценю всё, что он делает.

Я развернулся от его слов, по-прежнему поглощённый своим открытием.

— Это действительно потрясающе.

Это была правда. О диссоциативном расстройстве личности можно было сказать миллион вещей, но наличие альтеров с такими способностями, как у Тео, определённо было одним из позитивных факторов.

Орин встал рядом со мной и поднял несколько контейнеров. Его свитер коснулся моей руки, но он не отошёл и даже не заметил, как близко мы стоим. Он был слишком поглощён своим поиском пирогов. Я старался не замечать тонкую нотку цитруса, которой от него пахло... и не прильнуть ближе.

— Вот они.

Он достал два контейнера с маленькими пирогами внутри. С шестью, в общей сложности.

— Можешь забросить это в духовку? Так у нас будет горячая добавка к холодной еде.

Кивнув, я взял контейнеры и принялся за работу, в то время как Орин вернулся к нарезанию клубники и раскладывания её на поднос.

К тому времени, как мы закончили, получился прекрасный ассортимент еды. Сыр, крекеры, фрукты, овощи, пироги и даже рождественское печенье в форме конфет-палочек. Мы сварили свежий кофе и устроились в логове.

Как и в моей квартире, здесь не было никаких признаков Рождества. Это мог быть любой другой день года.

Пока я пил свой кофе и ел пирог, мои мысли устремились к Рейну. Глядя на Орина, я задумывался, отмечает ли праздники ребёнок внутри него. Было слишком неудобно поднимать эту тему или спрашивать о таком внезапном осознании, так что я отмахнулся от этой мысли, почему-то взгрустнув от понимания, что ребёнок вынужден пропускать Рождество.

Следуя за этой линией мыслей, я принял во внимание взросление Орина и задумался, сколько раз он пропустил Рождество или как он проводил праздники. Он ни разу не говорил о родителях или даже о братьях или сёстрах, и, зная, что это тяжёлая тема, я молчал.

Орин сидел на противоположном конце дивана от меня и тыкал вилкой в несколько блюд, которые сгрузил себе на тарелку. Между нами была тишина, телевизор был выключен, и улицы были пустынными. Несколько раз он поднимал взгляд, и мы обменивались улыбками. Его щёки краснели, и вскоре он снова сосредотачивался на своей тарелке.

Последние несколько дней оставили мне много вопросов и тем для разговоров, но я переживал, когда лучше их поднять. Я всегда чувствовал, что могу разрушить наш день, если зайду на территорию, которая может взволновать его и вызвать других альтеров. Это было напряжённо и вызывало много тревоги во время нашего пребывания вместе.

— Прости за ужин с твоими родителями, — пробормотал он, жуя крекер.

Забыв о еде, я поднял голову, ошеломлённый тем, что ему удалось прочитать мои мысли и вычислить именно то, что я прокручивал в своей голове.

— Это я виноват, — я выпрямился и поставил свою полупустую тарелку на столик. — Я знаю, что общественные мероприятия не совсем твоё, и я…