Лю - [38]

Шрифт
Интервал

Я спустилась с ним по темной, слабо освещенной желтой лампочкой лестнице в какой-то еще более темный проход, ведущий в комнату со сводчатым потолком, и вошла в нее. Дверь — железная — зловеще заскрипела и внезапно захлопнулась за моей спиной. Он закрыл ее на задвижку. И внезапно комната залилась неоновым светом. В тот же момент я услышала жуткий раскат хохота — хохота, который я хорошо знала.

— Сучка, теперь ты у меня в руках! — произнес голос СС.


СС, со скрещенными руками, выточенным, как у Керка Дугласа в «Тропинках славы», подбородком, голый, со старомодно выставленным членом и грязной саркастической улыбкой на губах, стоял прямо передо мной. Месье Делли, находившийся сзади, по-хамски обнял меня за талию и еще более по-хамски прошептал в ухо:

— Маленькая большевистская шлюха, я поймал тебя на крючок! Знай, что ты в руках СОИ[40] и тебе не просто будет выбраться отсюда. Выкладывай все, что знаешь и что мы еще не знаем, хотя мы многое о тебе знаем!

Он страшно больно ущипнул меня за зад.

— Вы что, легавый, а не революционер? И СС тоже легавый? А я-то думала, что он писатель!

— Дебилка, — сказал месье Делли, — если бы ты следовала диалектическому механизму моих рассуждений в ресторане, то поняла бы, что в этом перевернутом мире, где все поставлено с задницы на голову, Восток — это Запад, социализм — это капитализм, пиццерии — это прачечные, и поэтому революционер (он же писатель) может принадлежать к дому Легавых! То же касается и журналистов, художников, издателей, кинематографистов и так далее. Я уж не говорю о самых незрелых и самых прогнивших. Что, твой папаша, этот последователь Альтюссера, не научил тебя этому?!

Вскоре я очутилась на коленях, с голым задом, задранным кверху, связанная на стальном стуле, как художественная упаковка Христо, и под ударами кнута, которыми осыпал меня СС по причине «острейшей необходимости», стала читать его последнее измененное произведение: «Хвала практическому безумию» Канта. Первая фраза, которую я была вынуждена прочесть, звучала следующим образом: «Действуй так, как ты использовал бы человечество по отношению к самому себе и к другим, но не так, как многоразовую золотую зажигалку „Дюпон“, а как одноразовую шариковую ручку». И… трах, все мои долги, включая проценты, скопившиеся за те четыре месяца, пока меня не наказывали, посыпались на мой зад.

Я орала от боли, которую причиняли мне эти садисты-легавые, но мои крики не вырывались за толстые стены. Когда я вопила, ругалась, отбивалась, то заметила на полу, возле ножки моего стула для пыток, свои упавшие очки от Сони Рикел. В их темных стеклах на меня с ухмылкой смотрело мое отражение — рыжеволосая с расчлененной челкой: она, без сомнения, тоже была полицейской!

— Прекратите, мерзавцы! — во все горло заорала я. — Прекратите, или я вызову полицию!


Как видишь, Дик, я очень слабо разбиралась в диалектике. Разве я не была уверена, что полицейский и ЕСТЬ полицейский?

~~~

Чистый разум практичен уже сам по себе и дает человеку универсальный закон, который мы называем нравственностью.

Э. Кант «Критика практического разума»

10 июля

Я агент СОИ, Дик, в чем не осмеливалась тебе признаться. Поэтому я не разговаривала с тобой вот уже четыре месяца! Но сегодня мне нужно с тобой поговорить, высказать все, накопившееся на сердце. То, что я расскажу, есть, конечно, в многочисленных отчетах, которые я делаю полиции, но я ей совсем не доверяю. Она все перевирает! Поэтому я делаю здесь свой собственный частный отчет. Я принадлежу к правому крылу СОИ, тем, кто работает на оппозицию, которая в настоящий момент относится к правым, так как есть еще левое крыло СОИ, которое работает на левых, находящихся в настоящий момент у власти. Как существуют Восток и Запад, так существуют левые и правые. Левые выступают против капитализма и против правых; правые выступают против социалистов и против левых. Поскольку капитализм это социализм и наоборот, то не стоит ломать над этим голову!

Урок, который преподнес мне СС четыре месяца назад, отхлестав меня по заду в сыром подвале (до сих пор больно), я хорошо усвоила; отныне я решила не иметь больше моральных принципов, даже кантовских, то есть я хочу сказать, что отношусь теперь к другим не как к конечной цели, а как к средству, нет, даже хуже, как к ничтожествам, нет, еще хуже — к нулям. И в первую очередь, к мэру, по поводу которого я обязана собрать столько информации и столько обличающих улик, сколько возможно в этом лучшем, но невозможном из миров. С ума сойти, как, несмотря на шпионок Баб* и Бижу*, я заставила трудиться ксерокс — великолепное упражнение в копи-арт — в моей компании «Коммюник и Ко». Сколько фальшивых счетов я увековечила! Мои художественные усилия позволили мне, например, тщательно «расчленить» то, как мэр приобрел себе виллу «Эдем-Рок». Эта покупка являлась действительно результатом покупки, которой предшествовала перепродажа: за десять лет — пять вилл, и каждая все роскошнее. По социалистической методике за виллы переплачивали те, кому он их продавал (это давало ему обильные барыши), среди них были многочисленные ПГД, тоже получающие благодаря мэру огромную прибыль (завышая, к примеру, стоимость бумаги на издание его газет «Ньюс мэгэзин» и других). Затем они отплачивали ему той же монетой, официально оформляя тайную прибыль. К торговле виллами добавлялась торговля коллекционными машинами и произведениями современного искусства.


Рекомендуем почитать
Дорога в бесконечность

Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Необычайная история Йозефа Сатрана

Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Когда я был произведением искусства

Блестящая ироничная пародия на современное искусство, в которой сочетаются и легкий детектив, и романтичная любовная история, и эксцентричная философская притча о красоте, свободе и морально-этических нормах в творчестве.Считая себя некрасивым, а потому несчастным, молодой человек решает покончить жизнь самоубийством. Но в решающий момент ему на пути встречается художник, страдающий манией величия. Он предлагает юноше купить его тело и душу, чтобы сделать из него живую скульптуру, что принесет им обоим всемирную известность.


Морской паук

В безмятежной деревушке на берегу дикого острова разгораются смертельные страсти. Прекрасный новый мост, связавший островок с материком, привлек сюда и многочисленных охотников за недвижимостью, желающих превратить этот девственный уголок природы в туристический рай. Но местные владельцы вилл и земельных участков сопротивляются. И вот один из них обезглавлен, второй умирает от укуса змеи, третья кончает жизнь самоубийством, четвертый… Это уже не тихий остров, а настоящее кладбище! Чья же невидимая рука ткет паутину и управляет чужими судьбами?Две женщины, ненавидящие друг друга, ведут местную хронику.


Правосудие в Миранже

Данвер, молодой судья, едет по поручению короля Франции в одну из провинций, чтобы проверить поступающие сообщения о чрезмерном рвении своих собратьев по профессии в процессах, связанных с колдовством. Множащиеся костры по всей Франции и растущее недовольство подданных обеспокоили Королевский двор. Так молодой судья поселяется в Миранже, небольшом городке, полном тайн, где самоуправствует председатель суда де Ла Барелль. Данвер присутствует на процессах и на допросах и неожиданно для себя влюбляется в одну необычную, красивую женщину, обвиняемую в убийстве своего мужа и колдовстве.Элизабет Мотш пишет не просто исторический роман.


Битва

Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.