Лю - [30]
~~~
Искусство, разорвав музейные цепи, триумфально устремится в массы.
Н. Тарабукин «Последняя картина» Москва, 1922
4 марта
Вчера утром впервые за все время я взяла служебный «роллс» и впервые за все время поехала покататься по улицам Незнаюкакогогорода. «Езжай туда, куда тебе подсказывает сердце», — сказала я своему шоферу-сенегальцу Н'Дьяло. И он повез меня, хандрящую, через богатые кварталы, мимо каменных фасадов домов аристократии, на окраину пролетарских поселков.
Мы проехали мимо Центра этики и эстетики. Рабочие уже начали воздвигать там один из моих проектов, финансируемый фирмой «Уильям Сорэн»: скульптуру из кислой капусты, покрытой прозрачной пластмассой (намек на головку сыра Йозефа Бейса[31]).
Увы, но даже искусству не удалось развеять хандру, терзавшую мою душу. Я перестала верить в него, я больше не верила в него, я потеряла всякую надежду всякое доверие. Мир, который мелькал за тонированными стеклами моего «роллса», казался мне очень мрачным: сепия, старые снимки, пожелтевшие от времени.
Для чего? Для чего стремиться к хорошей жизни? У меня было всё, но я была ничем. Зачем нужны «роллс», шофер, три слуги, пятикомнатная квартира, если ты больше не можешь пойти с Баб на улицу Риволи и выпить по чашечке чая у «Анжелины».
Провинция — это глушь.
Это даже большая глушь, чем любое предместье.
Мне не хватало Парижа. Социализм без Парижа — это все равно, что авеню Монтеня без «Нины Риччи». Я с сожалением вспоминала свой скромный частный отель, состоявший из двух комнат и крошечной кухни, на площади Сент-Катрин; кускус у «Рашида» на улице Ленина; кондитерскую на бульваре Пуасоньер и МакДональдс на Севастопольском бульваре. Я скучала по факультету искусств, блошиному рынку, коктейлям в «Крийоне», я мечтала вновь поглазеть на витрины магазинов Диора и Балмена.
В отчаянии я пялилась своими аквамариновыми глазами сквозь затемненные стекла «роллса» на улицы Незнаюкакогогорода с его заведениями: кафе «Будущее», ресторан «Прогресс», отель «Конечная остановка». И я убивала себя малыми дозами, нервно куря крепкие «Мальборо».
Разве можно хорошо жить, похоронив себя заживо в этой глуши? И это то, что наш милейший мэр называл «Флоренцией», принимая себя за одного из Медичи! Фарс, да и только, где я играю роль полной дуры! Однако поразмышляем серьезно! Чего стоят пять комнат в провинции? Ничего, разве что комнаты для прислуги в Париже, да и то в XIX округе или в Бобиньи! Это неопровержимый с экономической точки зрения аргумент! В глубине души, совсем в глубине, когда я честно об этом думаю, но только совсем честно, то понимаю, что совершенно не заинтересована быть социалисткой: я всегда предпочту замку в Уагадугу апартаменты в «Ритце».
Я не могла жить без Парижа, но и Париж не мог жить без меня. Не прошло и двух недель после моего отъезда из столицы — необходимый срок, чтобы прийти в себя, — как телефон в моем кабинете в «Коммюник и Ко» стал разрываться. И в течение нескольких месяцев это был концерт SOS. Звонил РМИ, месье торговец готовой одеждой, который изнывал без меня; звонил СДФ, второй торговец готовой одеждой, который тосковал еще больше; звонил СС, доведенный до крайности, так как не мог больше наказывать меня («Пойми, это вопрос жизни и смерти»); звонил ЖДД, докучая мне по четыре раза на день и требуя, чтобы я оплатила «задолженность за аренду» («Ты мне должна уже четыре, потом — пять, десять, шестнадцать вечеров с СС и Бронзовым Членом, и если ты не вернешься в Париж, чтобы заплатить долг, я пошлю к тебе судебных исполнителей, заберу Глуглу и отдам в Общество защиты животных!» — «О, только не Глуглу!» — умолял а я.)
Меня не раз порывало вскочить в первый же вертолет и навсегда покинуть Незнаюкакойгород и его избранного мэра.
«А твой долг?» — повторяла мне моя совесть.
— А твой долг? — снова набросилась на меня этим утром рыжеволосая с расчлененной челкой, отражавшаяся в зеркале заднего вида «роллса». — Ты что, забыла про свои обязательства? Сколько людей здесь рассчитывают на тебя! Сколько проектов ты уже запустила! Скольким писателям, художникам, музыкантам, авторам мультфильмов, циркачам, пироженщикам и булочникам ты подарила надежду? И теперь ты посмеешь их разочаровать?
Можно подумать, что эта напыщенная и высокопарная рыжеволосая была секретным агентом мэра, так как всё, что она сказала, через несколько часов повторил он сам, когда я появилась в салоне его виллы «Эдем-Рок».
Вилла «Эдем-Рок», расположенная на пике скалы, как «орлиное гнездо», состоит из семидесяти двух комнат, двадцати ванных комнат, четырех теннисных кортов, одного бассейна, десяти саун, девяти турецких бань, центра талассотерапии, салона красоты и фитнесс-центра с кардио-тренажерами, тренажерами для попеременного напряжения и расслабления мышц, для накачивания мышц и полем для сквоша. Персонал — все служащие мэрии — насчитывает сорок четыре человека, в числе которых бонны, мажордомы, заведующие спиртными напитками, официанты, не считая девяноста сторожей, или, точнее, охранников. Их тщательно отбирают исключительно из шведов, они обязательно должны быть блондинами, ростом 1,90 м, с обхватом талии 50 см и обхватом груди 1,40 м. Они вооружены «Калашниковыми» и одеты в прозрачные пластиковые комбинезоны от Жан-Поля Готье, под которыми прекрасно видны их совершенно голые тела. Добавьте к этому свору из тридцати шести овчарок, постоянно носящихся по парку, окруженному забором с колючей проволокой и наблюдательными вышками.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
Блестящая ироничная пародия на современное искусство, в которой сочетаются и легкий детектив, и романтичная любовная история, и эксцентричная философская притча о красоте, свободе и морально-этических нормах в творчестве.Считая себя некрасивым, а потому несчастным, молодой человек решает покончить жизнь самоубийством. Но в решающий момент ему на пути встречается художник, страдающий манией величия. Он предлагает юноше купить его тело и душу, чтобы сделать из него живую скульптуру, что принесет им обоим всемирную известность.
В безмятежной деревушке на берегу дикого острова разгораются смертельные страсти. Прекрасный новый мост, связавший островок с материком, привлек сюда и многочисленных охотников за недвижимостью, желающих превратить этот девственный уголок природы в туристический рай. Но местные владельцы вилл и земельных участков сопротивляются. И вот один из них обезглавлен, второй умирает от укуса змеи, третья кончает жизнь самоубийством, четвертый… Это уже не тихий остров, а настоящее кладбище! Чья же невидимая рука ткет паутину и управляет чужими судьбами?Две женщины, ненавидящие друг друга, ведут местную хронику.
Данвер, молодой судья, едет по поручению короля Франции в одну из провинций, чтобы проверить поступающие сообщения о чрезмерном рвении своих собратьев по профессии в процессах, связанных с колдовством. Множащиеся костры по всей Франции и растущее недовольство подданных обеспокоили Королевский двор. Так молодой судья поселяется в Миранже, небольшом городке, полном тайн, где самоуправствует председатель суда де Ла Барелль. Данвер присутствует на процессах и на допросах и неожиданно для себя влюбляется в одну необычную, красивую женщину, обвиняемую в убийстве своего мужа и колдовстве.Элизабет Мотш пишет не просто исторический роман.
Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.