Лю - [29]

А остальные… огромный, жирный ПК (казначей) с заплывшим лицом под остроконечной шапкой из золотистой бумаги (да, да, кажется, это традиция, так как вся эта шайка вырядилась как на маскарад, чтобы отметить переход через раковую линию!). Блевать, блевать хочется! Но самое тошнотворное — моя рожа… здесь, к примеру, в этом огромном эльзасском черном головном уборе… Отупев еще от одной вдовы, я действительно позволила себя сфотографировать. И это я, кто не выносит себя даже на расчлененном портрете, согласилась, чтобы мое лицо запечатлели на память среди этих напыщенных статистов! Фотография не искусство, а один из симптомов конца искусства (что бы ни думал об этом Мэн Рей[30])! Осколки жизни, вульгарные, без всякой фантазии, вырванные у времени и застывшие в пространстве: нужно их всех уничтожить! Вот что я сделаю с этими снимками, Дик! Я рассматриваю каждый из них в последний раз, поджигаю и, когда пламя занимается, кладу на серебряный поднос с остатками своего завтрака.

…«Потемкин» пересек канал, и мы высадились в Панама-сити. А он отправился один-одинешенек в Колумбию, где у него была какая-то миссия. В Панама-сити нас принял посол Франции, устроивший небольшой коктейль-семинар, на который были приглашены несколько панамских инженеров, специалистов по термодинамике (целью нашего путешествия был действительно семинар по сопротивлению термодинамических материалов в сравнении с кирпичом и бетоном).

Большинство сообщений делалось на французском или панамском. Но были также выступления на мексиканском, аргентинском и венесуэльском. Наташа, которая была полиглотом, переводила все на английский.

Но кое-что, Дик, Жан-Поль не смог сфотографировать, и не без причины, так как это строжайший секрет (мой и мэра). Пока наша команда загорала на острове Банга, я нанесла небольшой визит в «Богота Лимитед», расположенный рядом с огромным зданием «Банк Америки». «Богота Лимитед» является одним из наших банков, а также «Коки и Ко», фирмы, поставившей нам сорок пять компьютеров-призраков. Там я встретила колумбийского господина в фирменном мундире и черных очках, влюбленного в свою надувную куклу Пусси! Он принял меня в просторном кабинете с кондиционером и угостил шампанским. Я спросила, нет ли у него коки. Побледнев, он ответил «нет». Я удовольствовалась «Оранжадом».

Он захотел передать мне чемодан, который я должна была передать в строжайшем секрете мэру (то есть не сообщая об этом членам нашей команды, особенно Жан-Полю и жене-любовнице). Мне целиком и полностью доверяли: я была, как он заверил меня, для этого достаточно глупой («estupida» по-колумбийски).

Чемодан фирмы «Виттон», принесенный слугой в костюме, был очень тяжелый и закрыт на ключ. Колумбиец не отдал мне ключ. Он сказал, что потерял его.

Перед тем как расстаться, он сообщил печальную новость: Пусси, его кукла, лопнула. Я посоветовала купить ему заплатку для велосипедной шины. Он сказал, что об этом и не подумал.

Вечером, пока члены нашей команды таскались по всем барам в Панама-сити, я томилась в своем королевском номере 46, в отеле «Софитель». В Панаме есть «Софитель», но нет «Ритца»! Я смотрела на чемодан. Это была модель фирмы «Виттон», которую я до сих пор не видала. Мне крайне любопытно было узнать, какая в нем подкладка. Некоторые чемоданы дублированы шелком, другие — кожей, третьи — кашемиром. Я попыталась вскрыть замок заколкой для волос. И мне это удалось. Подкладка была сделана из кашемира. Но ее почти не было видно, так как внутри чемодан был в буквальном смысле набит купюрами зеленого цвета, «долларами» (так было написано на них сверху). Наверняка, это местная валюта. Я считала их всю ночь: десять тысяч купюр по сто долларов, что равняется (по курсу, который мне сказали в рецепции) пяти миллионам франков.

Я смогла провезти чемодан в самолете без проблем с таможенниками. Оказывается, он был на самом деле дипломатическим чемоданом «Виттон». Кстати, перед моим отъездом мэр выдал мне паспорт, тоже дипломатический. Поразительно, никогда в жизни не думала, что это и есть дипломатия!

…Вчера мы вернулись в Незнаюкакойгород на вертолете, который ждал нас в аэропорту Шарля де Голля, где приземлился наш самолет. Следуя строжайшим инструкциям мэра, я немедленно отнесла чемодан в его кабинет в замке, где он уже поджидал меня. Он открыл его (не заметив, что я его вскрывала), бросил взгляд вовнутрь, постаравшись, чтобы я не увидела содержимого. Затем отпер толстенную бронированную черную дверь, находящуюся прямо напротив его стола с розовыми ножками: она вела в темную комнату. Несмотря на то, что он попросил меня повернуться спиной и считать до двухсот, уставившись на мой белый расчлененный монохром на стене, я украдкой посматривала в сторону. Таким образом я заметила, что чулан был полностью завален панамскими деньгами — зелеными долларами. Мэр запер чемодан внутри.

— Как, ты даже не пересчитываешь? — глупо спросила я, выдав себя с головой.

Ошарашенный, с красными пятнами, побледневшими на глазах, он уставился на меня, буравя взглядом:

— Так ты уже мошенничаешь! Ты видела, что внутри? Кто научил тебя мошенничать? Это нечестно! Ты пошла по плохой дорожке! Если у тебя не хватит мозгов, чтобы оставаться умной, то ты кончишь, как бедная мадам Делли, которая имела глупость перестать быть глупой!