Лягушки - [14]

Не знаю, сколько времени прошло, пока мы пришли в себя и рванули на край деревни. Там на дороге нас опалило волной жара. Самолет уже разлетелся на куски, одно крыло вошло наискось в землю, как огромный факел. Пшеничное поле пылало, несло запахом паленой кожи. Тут громыхнуло опять, и опытный повар Лао Ван громко крикнул: «Ложись!»

Мы бросились на землю и по команде Лао Вана отползли. «Быстрей давайте, у него под крылом бомбы!»

Потом мы узнали, что на такой самолет обычно подвешивают четыре бомбы, но в тот день их было лишь две. Будь там четыре, нас бы уже поминай как звали.

На третий день после крушения самолета отец вместе с односельчанами отвез на аэродром на тележках остатки самолета и останки летчика. Как раз когда отец вернулся, в ворота нашего дома ввалился запыхавшийся старший брат. Этот звезда спорта бежал без передышки от самого уезда. Пятьдесят ли, почти марафонская дистанция. Вбежав во двор, он только и выдохнул: «Тетушка…» Потом рухнул на землю, изо рта у него пошла пена, глаза закатились, и он потерял сознание.

Все домашние окружили его, пытаясь помочь. Кто давил на точку под носом, кто массировал точку между большим и указательным пальцами, кто массировал грудь.

– Что с твоей тетушкой?

– Что с ней?

Наконец он очнулся, рот у него скривился, и он расплакался как ребенок.

Матушка зачерпнула из чана полковша холодной воды, влила немного в рот, а остатки плеснула в лицо.

– Говори же скорей, что с твоей тетушкой?

– Этот тетушкин летчик… дезертировал на самолете.

Ковшик выпал из рук матушки на землю и перевернулся несколько раз.

– Куда дезертировал? – спросил отец.

– А куда еще можно? – Брат вытер рукавом воду с лица и проговорил, стиснув зубы: – На Тайвань! Предатель, подонок, на Тайвань к Чан Кайши переметнулся!

– А тетушка твоя что? – спросила матушка.

– Увели ее в уездное управление безопасности.

Тут из глаз матушки хлынули слезы.

– Смотрите, чтобы ваша прабабушка ни в коем случае не узнала, – велела она нам. – И помалкивайте об этом.

– И что с того, что мы будем помалкивать? Уже весь уезд знает.

Матушка принесла из комнаты большую тыкву и передала старшей сестре:

– Пойдем-ка проведаем твою прабабушку.

Через некоторое время запыхавшаяся сестра вернулась и крикнула, вбежав во двор:

– Бабушка, иди быстрей, мама зовет, прабабушке плохо.

8

Сорок лет спустя набор в ВВС проходил Сянцюнь, младший сын старшего брата. Хотя в мире произошло немало перемен, как говорится, где было синее море, там ныне тутовые рощи, многое из прежнего святого, за что можно было и голову не сносить, теперь подвергается осмеянию; многие профессии, на которые раньше многие смотрели с благоговением, нынче почитаются «низкими». Но «набор в авиацию» по-прежнему остается великим радостным событием, от которого домашние испытывают волнение, а соседи – зависть. Поэтому старший брат, который уже ушел на пенсию с поста директора отдела народного образования, специально вернулся в деревню и устроил банкет, созвал родственников и друзей, чтобы это событие отметить.

Банкет устроили во дворе дома второго брата, из дома протянули провод, повесили мощную лампу, все вокруг залило ярким светом, стало светло как днем. Составили вместе два обеденных стола, вокруг поставили двадцать с лишним стульев, где мы и уселись вместе, тесно, плечом к плечу. Угощение заказали в ресторане, стол ломился от вкусностей – тут и курятина, и утятина, и рыба, смешение всевозможных красок и ароматов.

– Особых деликатесов нет, но прошу отведать, – пригласила жена старшего брата своим яньтайским говорком.

На что мой отец крякнул:

– Не знаю, можно ли так выразиться, но вспомните шестидесятый год, в то время и председатель Мао не едал такого.

А прошедший отбор мой племянник ответил:

– Не надо листать старый календарь, дед.

Когда выпили по третьей, отец снова заговорил:

– Вот у нас в семье и летчик появился. Когда-то твой отец тоже проходил осмотр на летчика, да вот не прошел из-за шрама, а теперь Сянцюнь наконец осуществил мечту нашей семьи.

– Подумаешь, летчик, – скривил губы Сянцюнь, – ничего особенного. Чтобы действительно продемонстрировать свои способности, надо в большие чиновники идти, большие деньги делать!

– Как можно говорить такое? – Отец поднял рюмку, осушил ее одним глотком и грохнул об стол. – Летчик – это же дракон, феникс среди людей[24]. Если бы тогда Ван Сяоти, тетушкин избранник, стоял как зеленая сосна, обосновался как медный колокол, шел бы своим путем доблестно и браво… Не нашла бы на этого подлеца такая дурь, как улететь на Тайвань, вполне возможно, теперь был бы командующим военно-воздушными силами…

– Вот как? – поразился Сянцюнь. – Так бабулин муж не тот, что лепит глиняные фигурки? При чем здесь летчик?

– Дело прошлое, не будем об этом, – попытался закончить этот разговор старший брат.

– Ну уж нет, – не сдавался Сянцюнь. – Нужно порасспросить об этом бабулю. Ван Сяоти улетел на самолете на Тайвань? Ничего себе, просто потрясающе!

– Не ищи потрясающего, – с глубокой грустью сказал старший брат. – Человек должен любить свою страну, тем более солдат, не говоря уже о летчике. Люди могут заниматься воровством, грабежом, убийствами, поджогами… Я хочу сказать, никогда не нужно идти на предательство, предатели навеки покрывают себя позором, ничем хорошим это не заканчивается…