Лягушки - [114]
Сяо Вэй. Вы, гражданка, со мной шутки шутите? Или хотите, чтобы я с вами пошутила? Здесь полицейский участок, общественная безопасность, место серьезное.
Чэнь Мэй. Когда-то у меня были самые красивые брови во всем дунбэйском Гаоми, поэтому меня и зовут Чэнь Мэй. А теперь у меня бровей нет… И не только бровей (пронзительно взвизгивает), но и даже ресниц, даже волос нет! Так что не след мне зваться Чэнь Мэй!
Сяо Вэй (что-то поняв). Гражданка, если вы не возражаете, не могли бы вы снять вуаль?
Чэнь Мэй. Не могу!
Сяо Вэй. Если я не ошибаюсь, вы пострадали при пожаре на фабрике игрушек Дунли?
Чэнь Мэй. Смышленая ты.
Сяо Вэй. Я тогда в полицейской академии училась, видела по телевизору репортаж об этом пожаре, вот уж черные насквозь сердца у этих капиталистов. Я от души сочувствую вашей участи, и если вы по вопросу компенсации последствий пожара, то лучше всего обратиться в суд, или в горком и городское правительство, или же в средства массовой информации.
Чэнь Мэй. Ты Бао Цинтяня знаешь? По моему делу только он сможет вынести решение.
Сяо Вэй (беспомощно). Ладно, говори, постараюсь приложить все силы, чтобы донести твой вопрос вышестоящим.
Чэнь Мэй. Я хочу подать на них жалобу, у меня забрали ребенка.
Сяо Вэй. Кто забрал твоего ребенка? Излагай по порядку, не торопись. Думаю, тебе сначала нужно выпить воды, смочить горло, а то ты вон хрипишь. (Наливает стакан и подает Чэнь Мэй.)
Чэнь Мэй. Нет, не буду. Знаю, ты хочешь глянуть на мое лицо, пока я буду пить. Мне и самой свое лицо отвратительно, и я терпеть не могу, когда другие на него смотрят.
Сяо Вэй. Прошу извинить, у меня такого и в мыслях не было.
Чэнь Мэй. После полученного увечья я лишь однажды посмотрелась в зеркало, и с тех пор ненавижу зеркала, ненавижу все, что дает отражение. Я сначала думала, что расплачусь с долгами отца и покончу с собой. Но теперь я этого делать не буду, ведь если я убью себя, мой ребенок умрет от голода. Если я покончу с собой, мой ребенок останется сиротой. Я слышу, как он плачет, вот прислушайся… Горлышко охрипло, молочка хочу ему дать, груди вон раздуло – как воздушные шары, того и гляди лопнут. Но они моего ребеночка спрятали…
Сяо Вэй. Они это кто?
Чэнь Мэй (опасливо оглядывается на дверь). Лягушки-быки это, большущие, что твоя крышка для котла, и ревут так злобно, маленьких детей они едят, эти лягушки…
Сяо Вэй (встает и плотно закрывает дверь). Не волнуйся, сестра, тут все стены звуконепроницаемые.
Чэнь Мэй. Они ловкачи великие и с властями заодно.
Сяо Вэй. Бао Цинтяню они не страшны.
Чэнь Мэй (встает со стула и падает на колени). О великий Бао, обиды простолюдинки глубоки как океан, прошу, великий, рассудить дело мое!
Сяо Вэй. Рассказывай.
Чэнь Мэй. Прими великодушно прошение, о великий, от простолюдинки Чэнь Мэй, уроженки дунбэйского Гаоми. Отец ее, Чэнь Би, всегда предпочитал мальчиков девочкам и относился к этому очень серьезно. Он хотел сына и в те времена заставил мать простолюдинки нарушить планированную рождаемость. К несчастью, это дело вышло наружу, сначала она скрывалась, а потом на реке ее догнали и задержали представители власти. Там, на плоту, она и родила простолюдинку, а сама умерла. Увидев, что снова родилась девочка, отец простолюдинки в отчаянии сначала бросил ее, а потом вернул. За рождение лишнего ребенка отца оштрафовали на пять тысяч восемьсот юаней. Он с той поры стал пьянствовать, по пьянке колотил нас с сестрой. Впоследствии простолюдинка вслед за старшей сестрой Чэнь Эр поехала работать на юг, в Гуандун. Во-первых, думали подзаработать, чтобы вернуть долг, во-вторых, чтобы поискать более светлую перспективу. Простолюдинка с сестрой были признанными красавицами, последовали бы дурным примерам – деньги потекли бы рекой. Но простолюдинка с сестрой твердо держались нравственной чистоты, хотели, подобно лотосу, выйти из грязи, не запачкавшись. Если бы не тот пожар, который отнял у сестры жизнь, а простолюдинке изувечил лицо…
Сяо Вэй вытирает слезы бумажной салфеткой.
Чэнь Мэй. Сестра погибла в огне, спасая меня… Сестра моя… Зачем ты меня спасла? Лучше бы я погибла, чем жить так – не человеком, не духом…
Сяо Вэй. Эти мерзкие капиталисты! Схватить их надо и перестрелять!
Чэнь Мэй. Они-то еще ничего, заплатили сестре компенсацию двадцать тысяч юаней, оплатили мне полностью пребывание в больнице и лечение, а еще выдали компенсацию пятнадцать тысяч юаней. Все эти деньги я отдала отцу. И сказала: «Отец, этими деньгами оплачиваю твой штраф за мое рождение, как лишнего ребенка, с процентами за двадцать лет, так что отныне я нисколько тебе не должна!»
Сяо Вэй. Твоего отца тоже добрым человеком не назовешь.
Чэнь Мэй. Какой бы он плохой ни был, он мой отец, и ты не вправе ругать его.
Сяо Вэй. И на что он эти деньги употребил?
Чэнь Мэй. А на что он может их употребить? Проел, пропил, прокурил все подчистую!
Сяо Вэй. Какой опустившийся человек, вот уж поистине хуже свиньи или собаки.
Чэнь Мэй. Я уже сказала, не смейте ругать моего отца.
Сяо Вэй (с самоиронией). У меня тоже бестолковщины хватает. Ну а потом что было?
Чэнь Мэй. Потом я пришла работать в компанию по разведению лягушек-быков.
«Страна вина», произведение выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (род. 1955), дает читателю прекрасную возможность познакомиться с самой яркой и колкой сатирой в современной китайской литературе. Великолепная, оригинальная образность, безграничная сила воображения, сплетенная с мифологичностью, мастерское владение различными формами повествования — все это присуще уникальному стилю Мо Яня.
«Красный гаолян» — самое известное произведение Мо Яня, китайского прозаика, лауреата Нобелевской премии (2012 г.). По мнению критиков, премию эту присудили писателю во многом благодаря этому роману, включённому в список ста лучших китайских романов минувшего века. Во всём мире с огромным успехом прошёл фильм «Красный гаолян», снятый по этому произведению и пробудивший у многих российских зрителей интерес к истории и культуре Китая. Теперь впервые на русском языке выходит и сам роман, написанный жёстко, даже жестоко.
Повествователь, сказочник, мифотворец, сатирик, мастер аллюзий и настоящий галлюциногенный реалист… Всё это — Мо Янь, один из величайших писателей современности, знаменитый китайский романист, который в 2012 году был удостоен Нобелевской премии по литературе. «Сорок одна хлопушка» на русском языке издаётся впервые и повествует о диковинном китайском городе, в котором все без ума от мяса. Девятнадцатилетний Ля Сяотун рассказывает старому монаху, а заодно и нам, истории из своей жизни и жизней других горожан, и чем дальше, тем глубже заводит нас в дебри и тайны этого фантасмагорического городка, который на самом деле является лишь аллегорическим отражением современного Китая. В городе, где родился и вырос Ло Сяотун, все без ума от мяса.
Мо Янь – один из самых известных современных китайских писателей, лауреат Нобелевской премии по литературе 2012 года за «галлюцинаторный реализм, который объединяет народные сказки с историей и современностью». «Перемены» – история «маленького человека», чья жизнь меняется вместе с жизнью страны. Неторопливое, чрезвычайно образное повествование ведет нас от одного события к другому. Автор делится с нами своими размышлениями и наблюдениями, не упуская ни единой детали. И эти детали дают гораздо более полное представление о жизни Китая и китайцев, чем самые толстые учебники истории.
В настоящий сборник включены произведения крупнейших современных китайских писателей, лауреатов престижных национальных и международных премий, переведённые на многие языки мира. Один из них, Мо Янь, «объединивший с помощью галлюцинаторного реализма народные сказки с историей и современностью», в 2012 году был удостоен Нобелевской премии по литературе. Разные по содержанию, стилю и времени создания, эти произведения объединяет одно очень важное обстоятельство — они принесли авторам по-настоящему серьёзный успех и определили их дальнейший творческий путь.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Для Гретель слова всегда были настолько важны, что в детстве она вместе с матерью даже изобрела язык, который стал их собственным. Теперь Гретель работает лексикографом, обновляя словарные статьи. Она не видела мать с 16 лет, когда они жили в лодке на оксфордском канале. Воспоминания о прошлом, давно стершиеся, после одного телефонного звонка внезапно возвращаются: последняя зима на воде, загадочный сбежавший мальчик, странное неуловимое существо, живущее на реке. «В самой глубине» – вызывающий дебютный роман с сюрреалистической, жуткой атмосферой.
Ближайшее будущее. Льды Арктики растаяли. Туристический бизнес открывает новые горизонты, и для желающих достичь ранее недоступные места запускаются новые экспедиции. Пассажиры круизного лайнера мечтают увидеть белого медведя, а вместо него им придется найти еще нечто более удивительное – мертвое тело во льду. Кто этот человек? Был ли он жертвой незнакомцев или самых близких людей, безжалостно его предавших? Вместе со льдом растают и коварные тайны прошлого.
В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.