Лувр делает Одесса - [56]

Уже на следующий день Мэри поняла, что со здоровьем мужа случилось что-то неладное. Ночью Фима проснулся от жара и ломоты во всем теле. К обеду присоединились сухой кашель и сильная головная боль.

– Нужен доктор, – забеспокоилась Мэри.

– Не переживай. Пару дней отлежусь, и будет как раньше.

Через пару дней состояние не улучшилось, а стало еще тяжелее. Врач признал у Фимы простуду, поставил пьявки для приведения жидкостей организма в равновесие и оставил порошки хинина на случай малярии. Как и ожидалось, лечение не принесло облегчения. На пятый день ко всем неприятностям присоединились боль в боку и одышка. Доктор внимательно прослушал пациента и не на шутку забеспокоился. Уже на улице он сообщил, что у больного началась пневмония. От ужасной новости Мэри почти лишилась чувств, а врач поспешил удалиться, дабы не терять времени на лишние разговоры и успокоение безутешных родственников. Все же на прощание он высказал надежду на положительный исход болезни и выздоровление молодого и сильного организма. Чтобы прийти в себя, Мэри решила немного посидеть на свежем воздухе. Одиночество длилось недолго.

– Мадам Разумовская, на вас лица нет!

Мэри подняла голову и увидела рядом с собой соседку.

– Вы совсем бледная, как будто неживая смотритесь. Я видела, к вам приходил доктор. Понимаю, вы в положении, а это тошнит. В вашем возрасте такие штуки – обычное дело.

– Откудова вам знать, насколько оно обычное? – послышалось сверху. – Родили себе еле-еле троих детей и уже знаете, как у всех происходит.

– Мадам Мистрюкова, какая вы ядовитая женщина, чтобы балкон ваш свалился! Не знаете причины, а уже делаете глупые мнения по поводу грустных соседских глаз. Я только предположила, а вам уже есть дело! Мадам Разумовская, я была права или что-то другое?

– Муж тяжело заболел. Доктор сказал, что в легких идет воспаление.

– Ужасная дрянь, но я бы не советовала заранее грустить. Поверьте мине, он пришел и ошибся. Кто отличит легочной катар от горлового! Я вас умоляю! Оба дают жар, истошно кашляют и харкают мокротой.

– Смотрите, пожалуйста! Врач, ученый человек, забыл с Дуськой посоветоваться! Горловой катар! Легочной катар! Когда весной ваш живот громыхал, как пуримская трещотка, что-то вы не знали название той болезни, а побежали за советом к лекарю.

– С животом сложнее отгадывать. Там кишки и без того запутаны. Попробуй додуматься, какая из них противится диэтическому питанию.

– Нет, вы слышали, какую ерунду говорит ее рот! От вашего диэт даже пьявки худеют и падают в обморок, какая вы жадная! Мадам Разумовская, зачем тратить время на глупость? Не каждый совет нужно слушать. Лучше зайдите ко мне за баночкой настоянных на меду трав. Ваш муж попробует его несколько дней и снова будет счастлив.

– Можно подумать, я сама не хотела предложить что-нибудь хорошее, – хмыкнула соседка.

Все последующие дни Мэри лечила Фиму натирками, бальзамами, заставляла его дышать над паром, пить лечебные чаи и все время просила Бога дать мужу здоровье и не сиротить детей. Господь услышал сокрушенные молитвы бедной женщины, и в одну из ночей хворь начала выходить из тела обильным потом. Мэри по нескольку раз меняла мужу рубахи и несказанно радовалась переменам. Самым счастливым днем был тот, когда супруг с аппетитом поел куриный бульон и попросил добавки.

За время болезни Фима очень изменился. Нет, дело было совсем не в худобе и не бледном цвете кожи! Взгляд. Изменился взгляд. Кроме перенесенного страдания и радости от начавшегося выздоровления, в глазах появилась мудрость, а вместе с ней и грусть. Что только не было передумано за время страданий! Сколько раз он прощался с жизнью, считая каждую ночь последней, но уже наутро бранил себя за мрачные мысли. С наступлением темноты вера в выздоровление покидала душу. Неокрепший и нежный росток надежды, проклюнувшийся на заре с веселым пением птиц, снова увядал до рассвета.

«Неужели я появился на свет, чтобы так просто взять и умереть? – думал он, рассматривая в окне яркие звезды. – Имея талант, я даже не успел ничего значительного сделать, за что меня могли бы помнить и уважать. Интересная штука: рождается человек, учится, женится, обзаводится своими детьми, до боли похожими на одного из родителей, стареет и, в конце концов, умирает. Круг жизни замыкается. Боже мой, только сейчас понял, что все, сделанное мною до этого, не имело никакого смысла. Дурацкие колечки, заколки, брошки с запонками! Какая, по большому счету, ерунда и бессмыслица! Суета и томление духа! Господи, если ты продлишь мои дни, я сделаю такую работу, какую до меня еще никто и никогда не выполнял. Да будет на это воля твоя!»

Глава 25

Цена привычным вещам узнается после того, когда их лишаешься. Живет человек каждый день, ест, пьет, ногами шустро перебирает на все четыре стороны и не расстраивает себя грустными мыслями, пока с ним что-нибудь эдакое не произойдет. Живет он какое-то время в непривычном для организма состоянии, страдает отведенное ему на то время и вспоминает, как было хорошо и радостно при полном здоровье. Хотя, положа руку на сердце, особого веселья и в прошлой жизни не шибко-то наблюдалось. И вот когда болезнь отступает и жизнь снова окрашивается светлыми красками, начинается радость от окружающей действительности. Какое счастье просыпаться ранним утром под веселые трели птиц! Пернатые уже не раздражают, как прежде. Жизнь свистит, заливисто поет, стрекочет, благоухает цветочными ароматами, и все это можно слышать и чувствовать каждой клеточкой изболевшегося организма. Первые лучи солнца освещают комнату, но совершенно не хочется от них закрываться темными шторами, как это было раньше. Солнышко нежно, по-матерински, «целует» щеки и глаза. Оно дает силу, заставляет жить. Становится до боли жаль потерянного из-за недуга времени. Хочется наверстывать упущенное с двойным усердием.