Лунный свет - [110]

Разделяться с ним мне совершенно не хотелось, но он быстро сжал мою руку и в следующее мгновение уже заскользил в толпе.

Неудачи постигают каждого детектива. Именно это я пыталась себе втолковать, толкаясь в толпе и выглядывая малейшие признаки присутствия Дарке или Иванова. Но когда я прошла еще круг и вернулась обратно на место условленной встречи, то стала искать уже не Дарке, а Дэниэла.

Прошло пять минут. Десять…

Я посмотрела на ряд огромных баннеров, свисавших со второго этажа, – черно-красных, с темным женским силуэтом на фоне красного японского зонтика, который разворачивался веером, будто солнце.

Как закат. Ну и дела.

В голове моей что-то щелкнуло, и я тут же вспомнила, где видела это раньше: у Моны, на увешанной бродвейскими постерами стене. Среди театральных афиш.

Но важно было другое. Потому как нечто подобное я лицезрела не только там.

Я вытащила программку, быстро ее пролистала, нашла нужную страницу и замерла.

Вдруг до меня дошло. Тот постер в рамке, который я видела в доме Дарке… с желтым закатом, красной окантовкой и черным, закрывающим солнце вихрем…

В этот момент я смотрела на его точную копию, воспроизведенную в оперной программке. Черный силуэт, который мне никак не удавалось распознать, когда мы украдкой смотрели на него в окно, теперь виделся совершенно отчетливо и представлял собой несколько мазков кисти или даже росчерков пера в азиатском стиле, дополненных наброском.

Наброском вертолета.

В голове всплыл рассказ Черри о том, как она пыталась получить роль танцовщицы в «Театре на Пятой авеню»: в «„Мисс Сайгон“ использовался настоящий вертолет, который спускали на сцену со стропил».

Во мне зазвенел каждый нерв, я пробежала глазами текст программки, не обращая внимания на сновавшие вокруг смокинги и вечерние платья. В ней объяснялось, что «Мисс Сайгон» была мюзиклом, который давали во времена войны с Вьетнамом: трагической сказкой об обреченной любви американского солдата и вьетнамской проститутки, подцепляющей клиентов в барах, которая, после того как он ее бросил, родила от него ребенка.

По мотивам оперы «Мадам Баттерфляй».

У меня пошла кругом голова: «Мадам Баттерфляй», «Мисс Сайгон». Постер в рамке дома у Рэймонда Дарке. Рассказ Черри о том, как она познакомилась с отцом Дэниэла во время кастинга в «Мисс Сайгон» в «Театре на Пятой авеню»: «Я рисовала, как буду жить в его особняке с видом на город».

Сердце яростно рванулось вперед. Я не хотела делать поспешных выводов – это все могло оказаться просто совпадением.

А если нет?

Куда же запропастился Дэниэл?

Я подняла глаза наверх, куда он обещал отправиться на поиски и где, помимо прочего, располагались отдельные ложи…

Подхватив подол платья, я ринулась по лестнице вверх и оглядела бельэтаж, где в коктейль-баре за разговором и выпивкой кучковались оперные покровители. Дэниэла нигде не было.

Мой взгляд упал на боковой холл. Хотя у входа в него дежурила капельдинерша, вскоре к ней кто-то подошел, она отвернулась, чтобы помочь, я тут же проскользнула за ее спиной и оказалась в одном из длинных, изгибающихся коридоров, обеспечивавших доступ к отдельным ложам.

Вдоль его стены тянулась вереница красных дверей. Представление еще не началось, но большинство влиятельных гостей, казалось, либо опрокидывали по бокальчику в баре, либо уже сидели на своих местах. Ко мне в полном одиночестве направлялась какая-то женщина. Когда она подошла ближе, я узнала ее в лицо.

Дизайнер интерьеров. Жена Дарке.

Опустив голову, она прошла мимо меня, тараторя что-то в телефон с трудноопределимым акцентом. Не удостоив даже взглядом. Я завернула за угол, заглянула в первую попавшуюся ложу и увидела как на ладони огромный зал. Перед пустой оркестровой ямой располагалась просторная, отгороженная занавесом сцена. Ряды кресел перед ней гудели от наплыва зрителей, которые стояли и говорили, уходили и приходили. Атмосфера партера казалась гораздо оживленнее, чем здесь. Но поскольку в этом коридоре для именитых гостей царила такая тишина, я без труда углядела единственного человека, который стоял у двери в следующую ложу. И единственного человека, который из этой ложи выходил.

Я замерла, не дойдя до Дэниэла несколько шагов, и прошептала: «Подожди!» Но он меня даже не заметил. Его взгляд в открытую буравил Рэймонда Дарке, который стоял в дверном проеме ложи, взявшись руками за лацканы смокинга.

Дарке посмотрел на Дэниэла. Затем на меня. И злобно выплюнул:

– Ага, так вы те самые ребятишки, которые копались в моем мусоре!

Слова… У меня их попросту не было.

Дарке ткнул в Дэниэла обвиняющим перстом:

– Ну да, правильно. Вы, малолетние преступники! Камера вас засняла! Великолепный снимок, запечатлевший ваши лица в тот самый момент, когда вы пялились в окно моего дома.

У него в доме есть камеры видеонаблюдения? Ну почему мы вели себя так беспечно?

До какого-нибудь из моих многочисленных приступов мне оставалось всего ничего.

– Это посягательство на частную собственность, – заявил Дарке. – А зачем вы явились сюда сейчас? Обокрасть меня?

– Все, что у тебя есть, старичок, можешь оставить себе, мне ничего не надо, – произнес Дэниэл.