Лунный рейс - [5]
Это они включили на старте топливные насосы и зажгли горючую смесь. Когда корабль получил нужный разбег, автоматы отъединили его от тележки и включили руль высоты. В полёте они без участия человека вели корабль вперёд.
Автоматическое управление ракетопланом нужно было не только потому, что пилоту трудно двигать руками. Главное здесь — необыкновенная, недоступная человеку точность, с какой на ракетоплане нужно включать и выключать механизмы и приборы.
Если бы, к примеру, наш ракетоплан отделился от тележки на одну десятую секунды позже, она вместо ускорителя стала бы тормозом, так как её двигатель в этот момент остановился бы; если бы подача топлива в наш двигатель прекратилась на секунду раньше, чем нужно, мы не достигли бы второй Луны.
Секунды и десятые доли секунд! Человек не может работать с такой точностью, она доступна только автоматам, управляемым электронными лампами. Недаром добрая половина инженеров, проектировавших ракетоплан и космическую ракету, были и специалистами в области автоматики и электроники.
И всё же слепо доверяться автоматам нельзя. У пилота перед глазами были десятки циферблатов и указателей, которые подробно докладывали о работе всех механизмов ракетоплана. А под пальцами пилота былая целая клавиатура кнопок. Если бы какой-нибудь из автоматов стал работать неправильно, пилот нажал бы на кнопку и вмешался в управление кораблём.
Перед пилотом мягким светом мерцал небольшой экран. По нему медленно двигалась яркая точка. Это автоматический прибор указывал нам путь в атмосфере. Рядом по круглому циферблату медленно ползла стрелка указателя скорости. Каждое пройденное ею деление — это прирост скорости на сотню метров в секунду.
Вот стрелка скоростемера поровнялась с красной чертой, и в то же мгновение рёв двигателей стал затихать, а вместе с ним постепенно сползала с нас и тяжесть. Двигатель не работал. Мы летели по инерции, без ускорения, с постоянной скоростью — около восьми километров в секунду, как камень, запущенный рукой гиганта.
Первым нарушил тишину пилот, спросив нас о том, как мы себя чувствуем.
Самочувствие у всех было хорошее. Видно, нам очень помогла специальная тренировка на ускорительном стенде, где мы испытывали примерно такую же перегрузку, как и при взлёте.
Вскоре заговорило радио: со второй Луны передавали её местоположение. Пилот с помощью приборов определил, где находимся мы, и оказалось, что искусственный спутник был совсем недалеко, его можно было нащупать радиолокатором и даже увидеть в телевизор.
Пилот включил экран над головой, и все мы увидели на фоне звёздного неба яркий светящийся круг. Это сияла отражённым светом вторая Луна. Мы быстро сближались с летающей станцией. Об этом можно было судить по тому, как она увеличивалась на экране телевизора.
Вот уже видно, что вторая Луна — огромное колесо. «Спицы» колеса движутся. Это значит, что вторая Луна вращается.
Изображение летающей станции на экране быстро росло. «Обод» уже ушёл за рамки экрана, и перед нами вертелась «ступица», от которой, словно лучи, расходились «спицы». Мы знали, что в «ступице» помещается ангар для ракетопланов. Вот «ступица» перестала вращаться и сбоку в ней появилось и стало расти круглое пятно — это открылась дверь ангара.
Наш ракетоплан совсем близко подошёл ко второй Луне, и теперь на экране виден только чёрный зев ангара.
Неожиданно всех бросило с сидений вперёд, и только ремни удержали нас от падения; включены двигатели, и ракетоплан начал тормозить. Пилот должен сравнять скорость нашего корабля со скоростью искусственного спутника. Иначе при посадке ракетоплан может получить опасный удар. В центре чёрного пятна появилась светящаяся точка: это в глубине ангара загорелась сигнальная лампа.
Пользуясь экраном телевизора, пилот нацелил нос нашего корабля на эту лампу. Теперь мы двигаемся точно в дверь ангара.
На мгновение экран потемнел и снова вспыхнул: на нём видны электрические лампочки, освещающие внутренность ангара. В тот же момент ракетоплан содрогнулся от лёгкого толчка. Его носовая часть с кабиной уже в ангаре. Дверь ангара плотно стиснула кольцом корпус корабля и отделила нас от безвоздушного пространства, окружающего вторую Луну.
Если можно так выразиться, мы «прилунились». Слышно было, как в ангар со свистом ворвался воздух.
На приборе, показывающем давление снаружи, стрелка поровнялась с цифрой «1». Это значит, что отсек ангара, в котором находится кабина ракетоплана, уже наполнен воздухом и можно открывать выходной люк.
Мы быстро освободились от ремней. Каждому хотелось скорее вступить на этот удивительный металлический остров, стремительно мчащийся вокруг Земли.
Петров, Карцев и я сидели ещё в креслах, когда Михайлов стремительно, одним прыжком, подскочил к раскрытому люку. Мы удивились такой порывистости инженера, а он, не рассчитав своих сил, не смог замедлить шаг перед люком и вылетел из него наружу. Мы встревожились: не разбился ли Михайлов в ангаре? Но вместо стонов до нас долетел взрыв смеха. Это смеялись встречавшие нас жители второй Луны. Они с трудом поймали инженера и поставили его на ноги.
