Лунный рейс - [6]
— Вот к чему приводит забывчивость, — наставительно проговорил Петров. — Нас ведь предупреждали, что при высадке надо вести себя осторожно. Здесь человек весит раз в тридцать меньше, чем на Земле.
С этими словами профессор встал с кресла и с серьёзным видом направился к люку. Но тут же он против воли смешно подпрыгнул и крепко уцепился за поручни, — видимо, он надеялся на руки больше, чем на ноги.
Жизнь на второй Луне
Несмотря на предосторожности, мы слишком резво выскакивали из люка, и встречающим приходилось ловить нас. Счастливые, радостные и смущённые своей неловкостью, мы наконец оказались в их кругу.
Командир второй Луны — высокий худощавый инженер — предложил перейти в помещение, где сила тяжести была создана искусственно.
— Там, в привычной обстановке, — сказал он, — беседовать будет удобнее.
Каждого из нас, новичков, сопровождал житель острова, показывавший, как надо ходить по ангару, цепляясь ногами за скобы, торчащие в полу.
С трудом добрались мы до лифта. Его кабинка на четыре человека — вся из металла, с глухими стенками — лежала на боку, и нам пришлось в неё лечь. Впрочем, так как здесь не было притягивающей нас к себе Земли, то не было ни «низа», ни «верха», и сказать, когда мы лежали, а когда стояли, было невозможно.
Лифт тронулся. Двигаясь в нём, мы всё явственнее чувствовали возвращение веса: ноги все сильнее прижимались к полу кабины. Когда лифт остановился, каждый мог совершенно уверенно сказать, что «низ» под нами. Мы чувствовали себя так же, как и на Земле.
На летающем острове тяготение было создано искусственно. Остров, похожий на гигантский полый «бублик» или шину, заставили для этого вращаться, подобно колесу. При этом возникла центробежная сила — та сила, которая при вращении натягивает верёвку с привязанным к ней камнем. Чем больше мы удалялись от центра острова, тем сильнее была эта сила. Она-то и заменяла земное тяготение.
Выйдя из лифта, мы оказались в большом, залитом солнечным светом помещении. Стены и потолок его были сделаны из толстого стекла.
Самым, пожалуй, необычным было то, что этот длинный и довольно узкий зал был слегка изогнут и дальний конец его был выше того места, где стояли мы. Но идти было легко, и мы не замечали, что взбираемся в гору.
Сквозь потолок зала была видна противоположная часть летающего острова — находящийся на оси «бублика» ангар и большой застеклённый цилиндр — оранжерея, как нам пояснили.
Ослепительно белое Солнце, непохожее на то желтовато-золотистое, которое мы видим с Земли, светило с чёрного, как сажа, неба. Здесь не было воздуха, благодаря которому небо окрашивается в голубой цвет. На глубоком, бархатном фоне звёзды блистали необыкновенно ярко, не мерцая.
И Солнце и другие бесчисленные светила мчались в весёлом и дружном хороводе. Так казалось нам, обитателям гигантского колеса. На самом же деле это вращалось колесо, и мы — вместе с ним. В таком же заблуждении находятся и жители Земли, которым тоже кажется, что Солнце и звёзды путешествуют по небосклону.
До отлёта ракеты у нас было достаточно времени, и мы могли познакомиться с жизнью острова.
Нас повели по кольцевому коридору, вдоль которого расположились каюты, совсем как на большом пароходе или в пассажирском вагоне. Мы не утерпели и заглянули в одну из кают. Как и в большом зале, наружная стена и потолок её были стеклянными. Сначала комната показалась нам неуютной: в ней было очень мало мебели — посредине стоял стол и стулья, у стены книжный шкаф. Вот и всё.
В отсутствие хозяина было неудобно входить в каюту, и мы остановились на пороге.
— Прошу вас, не стесняйтесь, заходите! — сказал один из наших провожатых, высокий молодой человек. — Это моя комната.
Он прошёл вперёд и, остановившись у небольшой панели с кнопками, нажал одну из них. Моментально из стены выдвинулась складная кровать. Хозяин каюты нажал другую кнопку, и в стене распахнулся шкаф для одежды, нажал на третью — стол и стулья быстро исчезли в специальных нишах; он прикоснулся ещё к одной кнопке, и в комнате стало почти темно. Солнечный свет, проникавший в комнату, был таким слабым, будто он прошёл через толстое закопчённое стекло.
— Так мы устраиваем себе ночь, — сказал молодой человек. — Вы ведь знаете, наш остров за полтора часа успевает облететь земной шар, день и ночь у нас длятся сорок шесть минут. Едва наступит ночь — Земля заслонит от нас Солнце, — как снова приходит день. Без затемнения спать невозможно.
Он нажал другую кнопку, и постепенно в каюте становилось всё светлее и светлее, словно тёмное стекло делалось всё тоньше и тоньше и наконец исчезло совсем.
Все эти «чудеса» наш провожатый совершал совсем легко, изменяя прозрачность стекла, из которого были сделаны стены и потолок каюты.
Стены каюты были двойными, и стекло — не обычное, какое мы вставляем в окна у себя на Земле, а поляроидное. Листы этого стекла складываются так, что легко пропускают свет, но если сдвинуть одно из стёкол, свет не сможет проникнуть сквозь них.
Мы вышли из каюты и пошли дальше. Наш провожатый открыл дверь в конце коридора и мы очутились… на огороде. Продолжением коридора служила ровная аллея, справа и слева от которой тянулись густые заросли удивительных двухметровых растений с крупными яркокрасными плодами.
