Лунный рейс - [8]
Расстояние между нами и таинственным морем огня быстро сокращалось. Не грозит ли нам опасность погибнуть в этом огромном небесном пожаре?
Но спокойный и чуть насмешливый голос профессора Петрова развеял наши опасения.
— Вы, наверно, забыли о полярных сияниях?
В самом деле, как это не пришло в голову сразу? Ведь сейчас вторая Луна как раз приближалась к Южному полюсу!
Вскоре нам показалось, будто мы окунулись в гигантскую радугу или попали в светящийся всеми цветами дождь.
Не успели мы как следует налюбоваться этим сказочным видением, как оно осталось далеко позади: остров миновал полярную область. Только что под нами расстилались бескрайние льды Антарктики, а теперь мы уже мчались над Тихим океаном.
Наш путеводный трос привёл к входному люку обсерватории. Здесь, как и в ангаре, нет тяготения. Обсерваторию нельзя заставить вращаться, чтобы создать искусственную силу, тяжести: это помешает астрономическим наблюдениям.
Мы передвигались, хватаясь руками и ногами за многочисленные скобы, укреплённые всюду: на полу, на стенах и даже на потолке.
Нелегко привыкнуть к такому способу хождения! Но особенно мешало нам ощущение необыкновенной лёгкости, с которым земные жители знакомы только по коротким мгновениям падений. Нам всё время казалось, что мы куда-то проваливаемся, и поэтому каждый из нас то и дело судорожно хватался за ближайшую скобу. Здешние жители уверяли, что это ощущение со временем проходит.
С увлечением работали здешние астрономы. На Земле никогда не бывает такого ясного, чистого неба. Правда, на летающей обсерватории есть свои трудности. Из-за быстрого её движения картина неба здесь поминутно меняется. Чтобы вести длительные наблюдения какой-либо звезды, пришлось применить специальные механизмы, которые всё время направляли телескопы на эту звезду.
Усталые, возвращались мы «домой» — на остров: пребывание в мире без тяжести с непривычки очень утомительно. От непрерывной борьбы с непослушными руками и ногами всё тело болело, словно весь день нам пришлось таскать мешки.
После обеда мы отдохнули в приготовленной для нас каюте. Вечером смотрели по телевизору концерт из Москвы, а в полночь по московскому времени легли спать, хотя на второй Луне в это время был день. Мы сразу же затемнили свою каюту: ведь нам нужно хорошо выспаться. Завтра мы летим дальше!
В пути
Голос диктора, приглашавшего заняться утренней гимнастикой, звучал здесь, далеко за пределами Земли, так же, как и в Москве.
— Уже утро, но почему же темно? — удивился я, проснувшись. — Да, ведь я сам затемнил каюту!
Палец нажал на кнопку, но светлее не стало, только в окне выступили яркие звёзды.
— Значит, сейчас и в самом деле ночь. Ведь она здесь бывает пятнадцать раз в сутки!
Скоро весь наш экипаж собрался к завтраку. В столовой было много народу: только что кончилась «ночная» вахта.
— Мы живём, — объяснил нам сосед по столу, — по московскому времени. Сейчас в столице утро, значит, и у нас утро.
Час отлёта ракеты точно вычислен заранее. Она должна взлететь с острова так, чтобы использовать скорость вращения его вокруг Земли. Суть этого манёвра можно пояснить на таком примере: представьте, что вы едете в трамвае и хотите из окна забросить подальше камень. В какую сторону надо бросить камень: вперёд или назад? Конечно, — вперёд, — по движению трамвая: тогда к скорости, которую сообщила камню рука, прибавится скорость движения трамвая.
После завтрака у нас осталось ещё достаточно времени, чтобы вместе с инженером, руководившим здесь сборкой ракеты, осмотреть наш космический корабль.
Когда мы вышли из переходной камеры, внизу под нами чернела окутанная плотными облаками ночная Земля. И вдруг всё переменилось. Густокрасное Солнце, каким мы его никогда не видим на Земле, вынырнуло из-за земного шара. Край облачного покрова Земли стал багровым. Словно громадный рубиновый шар, Солнце повисло над нашей родной планетой.
Летающий остров стремительно несся навстречу светилу. Как железо, раскалённое в горне, оно из. вишнёво-красного стало алым, потом оранжевым, жёлтым… и, наконец, ослепительно белый его диск заблистал на тёмном небе. Чудесная перемена произошла и на Земле. Не осталось и следа от мрачного кровавого зарева. В прямых лучах Солнца облака сверкали, как арктический снег. Сквозь разрывы в облаках зеленели земные леса и поля.
Космическая ракета была прикреплена в наружной части кольца.
Осмотр начался с двигателя. Отверстие, из которого будут выбрасываться раскалённые газовые струи — сопло, — зияло чёрным провалом.
За двигателем тянулись четыре длинных цилиндрических бака с топливом. Они были уложены, как карандаши в пачке, и скреплены ажурными металлическими обоймами. Сделанные из серебристой стали, они, подобно ракетоплану, были отполированы до блеска. Но здесь это было сделано для другой надобности: чтобы их не нагревали солнечные лучи.
Длинная, вытянутая, как торпеда, пассажирская кабина помещалась в головной части. У неё было оперение, ракетный двигатель и запас топлива. Словом, это была небольшая ракета, способная совершать самостоятельные полёты. Кормовая часть кабины скрывалась в промежутке между топливными баками. Впереди корабля выступала та часть ракеты, где находилась наша каюта.
