Лунное граффити - [17]
Как-то раз, пробивая мне чек, Берт спросил: «Надеюсь, ты не из тех малолетних бездельников, что портят стену моего магазина?». — «Если и так, я бы вряд ли признался, верно?» — ответил я, предвидя, что он выкинет меня за дверь. «Сразу видно, глаза тебе подбили за то, что язык хорошо подвешен», — невозмутимо продолжил Берт. «А вот и нет. Глаза подбили как раз за то, что язык подвешен плохо», — ответил я.
Он рассмеялся, и я вдруг рассказал ему о Люси. Берт смеялся, пока не пришла Валери — тогда он предложил мне остаться на обед.
«Бомбить стену краской из банки не с руки, — объяснял я за едой. — Хотите уберечь магазин от граффити, не торгуйте краской в баллончиках». — «Я держу их для изостудии на нашей улице». Берт разглядывал меня молча, а потом спросил: «Ты почему не в школе?» — «Бросил». — «У “бросил” нет будущего». — «Мое будущее — в искусстве».
И я вытащил свою тетрадь с эскизами.
Он внимательно рассматривал каждый рисунок, иссохшими руками переворачивал страницу за страницей. Немного погодя достал свой альбом. К концу дня я уже имел статус подрывателя устоев, гарантированную карьеру продавца лакокрасочных материалов и солидную скидку на краски.
Неделю или две спустя пришла миссис Джей, узнала от Лео, где меня найти. Побродила для виду по магазину, словно ее интересовали краски, а когда я поздоровался, сделала большие глаза: «Эд, какая удача! Как хорошо, что я тебя встретила! Я прочла твое эссе». Она-то сразу поняла, что эссе мое.
Берт предложил ей сесть, сделал чай, и мы поговорили о том, как цвета на картинах Ротко переносят тебя в иное пространство, где есть только мглистое небо. «Возвращайся в школу, — сказала она под конец. — Я помогу, и в школе есть служба, которая помогает в таких случаях».
«Спасибо, конечно, но у меня уже есть все, что надо».
«На сегодня», — ответила она. Я пожал плечами. Конечно, я понимал, что она имеет в виду. Серые будни уже потянулись, но Берт был отличным боссом, с ним можно было избежать неприятностей.
«Вам повезло», — сказала миссис Джей, прощаясь с Бертом.
«Я и сам знаю», — ответил он.
***
Остановка, народ выходит. Люси стоит, где стояла. Между нами никого, но вопрос она не повторяет. Смотрит себе в окно, на тот же месяц, а может, на выбросы пламени и говорит вдруг:
— Мне нравится, что небу некуда деться. На том рисунке. Мне нравится, что птицы хотят и не могут вылететь. Мне нравится, что краска в темноте мерцает.
Поезд трогается, и я вцепляюсь в поручень, чтобы не упасть от неожиданности.
***
От станции до Мейсон-стрит, где проходит вечеринка, всего несколько шагов, но Лео идет в обход. Зачем — ежу понятно: хочет показать Джезз свое стихотворение «Дневная жизнь».
Девчонки читают, а я красноречиво вращаю глазами: «Чего ты добиваешься?» Лео шевелит губами: «Все по плану», — но я понимаю, что он привел сюда Джезз не для того, чтоб она думала о другом парне. Его план в том, чтоб рано или поздно открыть ей, что стихи написал он сам.
— Мне нравится, — говорит Джезз. — Ему не наплевать на мир, вот что мне нравится.
Лео сияет, потом делает задумчивое лицо и произносит:
— Ага. Похоже, он неплохой парень.
Обычно он не пишет так длинно. И стихи эти я услышал до того, как они попали на стену. Я даже спросил, когда он их написал.
«Сидел на заправке, ждал брата, и тут подвалил этот парень», — ответил он.
Джезз и Лео еще стоят перед стеной, а я иду дальше. В здешних местах лучше не задерживаться.
Задание третье
Поэзия 101
Учащийся: Леопольд Грин
Дневная жизнь
У парня на бензоколонке
В волосах львиный рык
Виснут патлы засаленные
К телу прилипла похабщина
Он не помнит как получилось
Что его дневная жизнь утрачена
Дневные ботинки на солнце сверкающие
Дневные галстуки дневные блузы
Дневные заботы плавно перетекающие
В порою пасмурные дневные блюзы
Дневные улыбки встречных
С солнцем спешащих домой
Дневное кино по ящику
Телефонные звонки в выходной
Теперь он слезы глотает
В горле комом полночь застряла
Надежда сникла
Виснут сальные львиные патлы
К телу прилипла похабщина
Кто знает где и когда
Но дневная жизнь его утрачена
Еще только без четверти одиннадцать, а вечеринка уже выплеснулась на двор перед домом. Мимо идут приятели Джейка, Лео бьет с ними по рукам и ведет нас дальше.
На таких вечеринках двигаешься, как в беспокойном сне. Люди проходят мимо, бормоча нечто бессвязное, потому что алкоголь из них уже сочится. Дом вибрирует от жары и музыки, и те, кто завтра утром даже не вспомнит друг друга, сейчас знакомятся очень и очень тесно. Здесь все старше нас, и хотя со многими я знаком, варианты для отступления прикинуть не мешает. Зная, что выход есть, я чувствую себя спокойнее.
— Что за народ на этой вечеринке? — спрашивает Люси, не сводя глаз с парней, словно вышедших из кадра сериала «Побег».
— Веселый, — отвечает Лео. — Повеселитесь немного, пока я переговорю с братом. Мы скоро вернемся.
— Веселый? — пытается перекричать музыку Люси. — Да я на что хочешь спорю, что вон того парня показывали на прошлой неделе в программе «Останови преступника»!
Она права. Это он и есть.
— У тебя паранойя, — кричит в ответ Джезз и тянет Люси на танцпол. Дэйзи идет за ними, посылая воздушные поцелуи знакомым. Они ввинчиваются в музыку, причем Люси танцует под сотню дополнительных, слышных ей одной, ритмов. Пока Лео говорит с Джейком, я прикидываю, как через один из намеченных выходов доберусь до стены и нарисую девушку со снопом бешеных ритмов.
