Лунная опера - [73]

На улице мне полегчало. Улица дарит радость. По правде говоря, уличная атмосфера складывается не из потоков скользящих по ней пешеходов и машин. Основным компонентом, составляющим ее суть, является представленный на ней товар. Улица – это не что иное, как товарный склад, склад с откровенно выставленными напоказ соблазнительными товарами. В обмен на деньги этот товар начинает превращаться в физиологические ощущения. Возьмем, к примеру, то же курево или водку: только после их приобретения сигареты ведут к наслаждению, а водка – к опьянению. Я припрятал деньги в карман под молнию, чтобы при случае обменять их на возможность упиться вдрызг, забыться и испытать полное блаженство. Проходя какой-то отрезок пути, я заходил посидеть в какую-нибудь дешевую забегаловку, потом снова шел и снова куда-нибудь заходил. Целый день я сжимал в своих руках пачку самых дешевых местных сигарет, которые составляли мне компанию, пока мой язык уже совсем не одеревенел. За какие-то два-три дня я исходил большую часть Нанкина, глазея на товары, витрины, светофоры. Ну разве это не замечательное времяпровождение?

Я никак не предполагал, что смогу столкнуться с Ма Ганем. Я уже во второй раз зашел побродить на известную улицу электроники – Чжуцзянлу. Всю эту улицу, которая протянулась с востока на запад, заполонили компьютеры, программное обеспечение, диски. Все эти товары не имели ко мне никакого отношения. Они из сферы высоких технологий и предназначены для умных мозгов. А меня здесь привлекали обложки дисков с фильмами. В некоторых укромных местах мне удавалось найти третьесортные фильмы. Изображенные на дисках огромные груди и округлые ягодицы приводили меня в дикий восторг. Но больше всего возбуждало выражение на женских лицах – глаза закрыты, а рот, напротив, широко открыт. Такая необычная рокировка положений между глазами и ртом демонстрировала абсолютное бесстыдство и беспредельную разнузданность. Я знал, что это крайнее ощущение экстаза называется оргазмом, и никакие сигареты с водкой с ним не сравнятся. У меня не хватало смелости подолгу глазеть на женщин, что уж говорить о реальной возможности увидеть их в таком состоянии. Другое дело – магазины электроники на улице Чжуцзянлу. Здесь я на женщин не смотрел и тем более не подглядывал, здесь я был покупателем. И так в любом деле: если имеется разумный предлог, ты не только добьешься, чего хочешь, но еще и получишь моральное удовлетворение.

Помимо просмотра дисков, я также заходил в магазины, где продавали компьютеры. Это удивительный мир. Когда после сборки очередного компьютера служащий начинал устанавливать на нем программное обеспечение, его пальцы мельтешили по клавиатуре, словно крылья. Скоростной полет пальцев сопровождался появлением на экране непрерывной череды всевозможных схем и надписей на английском языке, которые также играючи исчезали. Происходящее было за пределами моего разума и вызывало безграничное уважение.

Вдруг меня кто-то сильно ударил по плечу. Я испуганно повернулся, напротив стоял мужчина и улыбался. Высокий, крепкий парень, костюм с иголочки, начищенные до блеска туфли. Его возмужалый вид источал энергию и бодрость, по всему было видно, что материально он весьма обеспечен. У меня таких благополучных друзей никогда не водилось. Наверняка он обознался. Но тут он запросто назвал мое имя. А вслед за этим стал проявлять немыслимое радушие. Он потащил меня куда-то вглубь, к своему рабочему столу и практически силой усадил на свой стул. После этого он вытащил дорогие сигареты и, предложив закурить, стал одновременно наливать чай. Я настороженно поддерживал разговор, изо всех сил напрягая память. Вспомнить не получалось. Непохоже, чтобы он отбывал срок на каменоломне, кожа не та. Но меня все больше и больше напрягало это его радушие. Полученный на каменоломне опыт подсказывал, что беспричинное радушие порою бывает проблематичнее, чем беспричинная ненависть. Я несколько раз порывался спросить его имя, но все как-то не решался. В конце концов я предпочел сохранять улыбку, спокойно курить и пить чай, дожидаясь подходящего случая. После ни к чему не обязывающего разговора он вдруг встал и потащил меня в бар.

Послеполуденная атмосфера в баре соответствовала безучастному выражению на лицах официанток. Крайне лениво они подошли к нам и, перемолвившись о чем-то с моим спутником, так же лениво удалились. Перебирая пальцами свою зажигалку, этот товарищ неожиданно замолчал. Радушие и приподнятое настроение в мгновение ока исчезли с его лица, уступив место задумчивости. В этот момент ностальгии на его лице проступила искренность и даже какая-то боль. Тут он совершенно неожиданно выбросил вперед свою руку, опустив ее на мое левое плечо. Я насторожился и потихоньку сжал кулак в своем правом кармане. Хлопая меня по плечу, он не останавливаясь кивал. В этот момент официантка принесла нам два бокала пива, он поднес свой бокал к моему, чокнулся и, запрокинув голову, сделал большой глоток.

– Если бы ты не выловил меня тогда из воды, то не было бы меня сейчас. – Он снова запрокинул голову и выпил. – Я уже давно бы превратился в привидение озера Цзысяху.