Лунная опера - [71]

И вот я обнаружил ее. На улице, ведущей от площади Барабанной башни к гостинице «Наука», я нашел ее. Теперь первое, что я должен был сделать, – это выяснить время, в которое она обычно проезжала по примеченному участку дороги. Но эта задача оказалась непосильной. Она петляла, словно лисица, а еще неожиданно оборачивалась в мою сторону, подобно змейке. Уголки ее прищуренных глаз чуть устремлялись вниз. Среди всех, кого я преследовал, она была самой изощренной лисицей, самой пленительной змейкой. В тот первый раз, когда она появилась, я осторожно начал свое преследование, пока не поравнялся с ней. Вместе мы съехали вниз по склону, тогда мне казалось, что я и вправду мог уловить прекрасное подрагивание воздуха. Я искоса поглядывал на нее, ветер обдувал ее поднятое вверх личико, уголки ее прищуренных глаз чуть устремлялись вниз, короткие волосы взвихрились, приоткрыв чистый лоб и полупрозрачные ушные раковины. Я решил действовать. Сколько раз мне хотелось что-нибудь предпринять, но постоянно меня что-то останавливало. Застенчивость, уничтожавшая мою храбрость, сделала меня посмешищем для самого себя. Это физически меня очень изматывало. И тогда я придумал один очень изощренный и действенный способ. Я пошел в книжный магазин «Синьхуа», где отдельно подобрал стихотворение и мелодию, после чего соединил их вместе. Таким образом, у меня получилась великолепная любовная баллада. Именно ее я собирался посвятить моей лисичке, моей змейке.

И вот этот волнующий момент наступил. Она снова засветилась на площади Барабанной башни. Я стал нагонять ее. Подъезжая к гостинице, я начал ускоряться, а оказавшись прямо за ее спиной, резко затормозил. В это время на перекрестке загорелся красный свет, неожиданно она заметила меня, выказав некоторое удивление. Я быстро вытащил из-за пазухи заготовленное послание и забросил его в корзину ее багажника. Она взяла листок и, наклонив голову, с умным видом ознакомилась. Не прошло и нескольких секунд, как она улыбнулась и спросила:

– Это мне?

Будто состоявшийся поэт, я утвердительно кивнул.

– Стихи хорошие, музыка тоже. – С этими словами она положила листок в мою багажную корзину и, собираясь отъезжать, повернула голову и добавила: – Но Брамс никогда не сотрудничал с Сюй Чжимо.

Я отупело застыл, готовый провалиться сквозь землю. Я не мог объяснить, зачем совершил такой дурацкий поступок, объяснить это можно только тем, что, когда человек думает в одиночку, в голове у него полное дерьмо. Красный свет загорелся по второму кругу, я пришел в себя и оголтело рванулся вперед. Вся улица разразилась визгом тормозов. Нечего колесам крутиться в этом мире. А ну, остановитесь, вашу мать, расступитесь.

В три часа ночи появился мой двоюродный брат. Посреди опустевшей улицы его фигура несколько напоминала дикого зверя во время ночной охоты. Я подошел к брату, он поднял голову и в некотором ступоре отступил на шаг назад. Продолжая глядеть на меня, брат медленно растянул рот в улыбке. Снова окинув меня взглядом, он обеими руками дважды крепко хлопнул меня по плечам. Я чуть было не расплакался, но все-таки постарался сдержаться. Брат вытащил сигареты, среди глубокой ночи мы закурили, делая одну за другой глубокие затяжки. До наших ушей доносился свист проносившихся мимо машин.

Брат вытащил из бокового кармана куртки пачку денег и, на ходу останавливая такси, сказал:

– Поехали, поехали немного потратимся.

Официантки принесли нам сигареты и выпивку. Сигареты и выпивка – это просто объекты удовольствия, но вместе с ними приходило осознание свободы. Мы выкуривали одну сигарету за другой, по глотку запивая пивом. Это действовало как бальзам на душу. На каменоломне мы зачастую готовы были разорвать друг друга за сигарету или за глоток водки, распуская ради этого кулаки и не боясь пролить кровь. А сейчас у меня вдоволь и сигарет, и выпивки. Мало-помалу они возвращают меня к жизни. Сигареты и спиртное – это наш допинг, мужчинам без этого никуда. С сигаретой в одной руке и с банкой пива в другой, я то запивал затяжку, то закуривал глоток. Жизнь хороша, а свобода еще лучше. Очень скоро сигареты и спиртное стали наполнять ощущениями каждый орган моего тела. Я уже думал, что во мне ничего не осталось, но нет. Мое нутро в полном порядке, молодое, живое и в придачу такое ненасытное. Так выпьем же за курево, выпьем за алкоголь. Рядом со мной нет никаких полицейских и надсмотрщиков, а завтра утром мне не надо вскакивать с постели по сигналу. Мне в голову стукнуло такое счастье, что я прямо весь размяк. Как же, твою мать, хочется разрыдаться, да такого счастья и небожителям не снилось.

К нам подсели две красотки. Одна уселась на колени к брату, а другая прильнула к моей шее. Я не понимал, почему они так ведут себя с нами. Мне не хотелось, чтобы в такой момент кто-то нарушал нашу идиллию. Отрыгнув, я возьми да и оттолкни девицу. А эта соплячка не удержалась и шлепнулась своей задницей прямо на пол. На ее вопль сбежались несколько человек. Брат тут же встал и двумя руками стал оттеснять зевак. Он что-то прошептал им, они поглазели на меня, покивали и отошли в сторону. Брат снова уселся напротив и, усмехнувшись, сказал: