Луна и кузнечики - [10]

Мы приплыли к МТС. Она была расположена на широком, заросшем березками холме. Там стояло много больших и маленьких построек, некоторые еще только покрывали кровлей. Со двора МТС раздавалось ворчанье моторов. Кто-то сильно бил по железу. Дохнул слабый ветерок и принес тяжелый запах газоля.

Приятно плыть на лодке в летний день, когда от жары дрожит пахучий воздух, когда вскидывается в реке сонная щука, напуганная плеском весел…

Далеко позади остался город, высокие пригорки с созревающей земляникой. Перед нами расстилаются разноцветные поля, стройные березки клонят свои причесанные ветром головы; описывая высоко в небе круги, постукивая клювом, приветствует нас добрый аист. И так много звенит всяких звуков, что кажется — мы в царстве сказок.

Проголодаться можно и без всякой серьезной работы — это истина, которую я сам хорошо усвоил. Не приходится удивляться поэтому, что мы круто повернули лодку к берегу и, развязав рюкзаки, накинулись на колбасу и на хлеб. Хлеб показался мне лакомством, а вкусу колбасы я не мог надивиться.

Очень приятно есть, растянувшись в густой траве, когда знаешь, что не надо торопиться в школу. В такие минуты в голову не придет какая-нибудь страшная мысль, от которой можно куском подавиться. И поэтому я ел и наслаждался.

Зато я опасался за своего приятеля Джюгаса. Вместо того чтобы спокойно сидеть рядом со мной, он, прожевывая колбасу, увлекся ловлей кузнечиков. Бесшумно подкрадываясь к неосторожному музыканту, он ловко хватал его своей маленькой рукой и, приплясывая на одной ноге, напевал: «Кузнец-мастерок, плесни дегтю в котелок! Раз дегтю не даешь, так уж больше не споешь!» Кузнечик, конечно, дегтю не давал и сразу оказывался в широкогорлой бутылке, которую Джюгас все время таскал с собой. Как ни странно, но в бутылке кузнечик умолкал. Ни одного «чррк!.. чррк!..»

— Зачем ты их ловишь? — спросил я у Джюгаса.

Джюгас усмехнулся и похлопал себя по карману, куда он уже спрятал бутылку с кузнечиками.

— Вот непонятливый!.. А на какую наживу рыбу удить?

Мы уже собирались было снова погрузиться на борт «Христофора Колумба», как вдруг неподалеку затарахтела какая-то машина. Мы оба насторожились. Джюгас повернул ухо в ту сторону, откуда доносилось урчанье мотора.

— Что бы это могло быть? — вслух рассуждал я. — Неужели трактор? Но что ему делать в этих лощинах?

— Пойдем посмотрим, — предложил Джюгас.

Мы побрели по цветущему лугу в сторону березовой рощицы, которая загораживала от нас машину.

Выйдя из рощи, мы увидали довольно странную картину: по клеверному полю, словно трактор, выдыхая к небу жидкий синий дымок, ползла какая-то машина.

Машина косила клевер. Одна коса была приделана спереди, а две другие — по бокам. Прокос был таким широким, что на место машины, наверно, пришлось бы поставить не меньше семерых сильных косарей. И еще вопрос, захватили ли бы они всемером столько клевера своими косами.

— А ты знаешь, как она называется? — спросил Джюгас.

— Нет, не знаю, — признался я, потому что действительно плохо разбирался в сельском хозяйстве.

Джюгас сразу весь напыжился и важно произнес:

— Это самоходная сенокосилка.

Словам Джюгаса нельзя было не поверить. Ломай голову сколько хочешь — ничего лучше не придумаешь: самоходная сенокосилка, так сказать — сенокомбайн.

Машина, обогнув клеверное поле, проезжала мимо нас. Теперь мы могли рассмотреть ее как следует. Мне она чем-то напоминала автомобиль. Будь я на месте того колхозника, который управлял ею, я бы снял с нее косы и ездил бы на ней в город, как на автомобиле.

На машине, ухватившись за руль, сидел молодой русый парень. Выглядел он довольно смешно, хотя и держался с большой важностью. Дело в том, что одна половина лица и нос у него были вымазаны маслом. По правде говоря, смеяться над этим не годится. Мужчины — не девчонки: зеркал с собой не таскают. А мы-то разве не разгуливаем по школе с носами, выпачканными чернилами?

Паренек остановил машину.

— Откуда вы взялись? — осведомился он.

Откуда мы взялись? Смешной вопрос!..

— С луны свалились, — ответил Джюгас.

— Ты скажи, пострел, — улыбнулся паренек, — когда в Пабержяй привезут мотоциклы? Собираюсь приобрести.

— Привезли уже! — воскликнул Джюгас. — Вправду привезли! Продают в магазине напротив книжного.

— Ну?! — Паренек притих и весь как-то вытянулся. — Неплохую ты мне новость сказал. Та-та-та! — засмеялся он и, прищелкивая на манер мотоцикла, так застучал своей машиной, что мы чуть не оглохли.

Неподалеку, в ложбине, куда не могла заехать машина, колхозники косили вручную; наклонялись их спины, обтянутые белыми холщовыми рубахами, сверкали на солнце наглянцованные травой косы.

Мы вернулись к реке.

Я и по сегодняшний день глубоко убежден, что мир полон всяких неожиданных случайностей. И я бы сказал — неприятных случайностей. Оспаривать это может всякий, но как объяснить, например, такую вещь: из лодки исчез налим. Ищи не ищи, а налима нет. Видно, он почуял, что вблизи нет его мучителей, собрался с силами и прыгнул в воду через борт «Христофора Колумба». Побегай теперь за ним!

У нас от огорчения даже лица вытянулись. Джюгас обвинял меня, будто это я предложил оставить налима в живых. Разумеется, он ошибался. Я бы подвесил налима на ракиту. Именно Джюгасу и пришла в голову дурацкая мысль пустить налима в лодку. Теперь он сам виноват, а вину хочет свалить на меня.