Лукоморье. Скитания боевого мага - [13]

Из-за поворота выплыл первый шаршур встречного каравана. За ним толпа хмурых вооруженных людей. Они идут в Радун. Им предстоит пересечь пустыню. Увидев нас, они остановились. То же сделали и мы. Переговоры начали вести, по заведенной традиции, караванщики. Наш — радостный, встречный — унылый.

Сойдясь на середине расстояния межу стоящими караванами, они раскланялись, постелили коврики и, усевшись на них, начали чинную беседу. Мы терпеливо ждали. Традиции — есть традиции. Их нарушать, без особой нужды не положено.

Я увидел, как по мере разговора, лицо встречного караванщика светлело. А когда наш жестом руки указал на пленных, то совсем расцвело. Потом на нем появилось озабоченно-расчетливое выражение. Он-то, сердечный, выложил довольно крупную сумму за охрану. А зачем она в таком случае? Нет. Этим купеческим душам решительно невозможно угодить!

Между караванщиками разгорелся ожесточенный спор. Гариэль, навострившая ушки, сообщила нам, что встречный караванщик уговаривает нашего взять с собой половину его охраны, якобы для сопровождения пленных, и, право, какая мелочь, оплатить им обратную дорогу. Наш, в свою очередь, такое, мелочью считать отказывается. Тартак, засопев, решительно двинулся вперед, небрежно помахивая палицей.

— Я сейчас объясню этому пройдохе, что нельзя обманывать честных караванщиков, — буркнул он на ходу.

— Тартак, остановись! — распорядился Тюрон. — Не положено вмешиваться в разговор караванщиков, да и наш караванщик не кажется мне наивным голубком.

Тем временем, появившегося на переднем плане Тартака, заметили из встречного каравана. Сначала это было забавно. Толпа охранников, разинув рты, глазели на нашего тролля. Но потом, они начали еще и зубоскалить. И, опять-таки, на нашего тролля. Ну, нет чувства самосохранения у людей! Наш Тартак тупицей не был, и моментально уяснил, что именно его персона вызывает столь бурное веселье.

— А эти там, переговоры не ведут? — мягко спросил Тартак у Тюрона.

— Нет, — Тюрон не подозревал, с какой целью был задан вопрос. — Они тоже ждут окончания переговоров караванщиков.

— Угу! — понятливо кивнул головой Тартак, снимая сарох.

Кто-то охнул, понимая, что сейчас начнется основное веселье, кажется — это был я.

Тартак прихватив палицу, вдруг, быстро метнулся к стене скал, обходя расположившихся на ковриках караванщиков.

— Куда! — вскочил Тюрон. — А ну вернись назад!

— Насмешек Тартак не прощает, — процедил Харос, не сводя взгляда с Тартака. — Может, присоединимся?

Фулос согласно кивнул головой. Оба братца, двинулись вслед за Тартаком.

— Вечно мне приходится ваши задницы прикрывать! — буркнула Аранта, дергая меня за руку.

— Тан Тюрон! — высокомерно задрав подбородок, вещал Тимон, — это, не что иное, как оскорбление дворянина! Вы же понимаете, что такое допускать нельзя!

Чего там нельзя допускать, Жерест не выяснял. Достав откуда-то большую, самодельную рогатку, он уже набрал камней и с сосредоточенным видом, выцеливал первую жертву.

Только, сидящие на шаршуре, Гариэль и Морита не приняли участия в передвижении, поглядывая на нас с видом — «чем бы дитя не тешилось!» Тан Тюрон тяжело вздохнул и крикнул вслед Тартаку:

— Только без членовредительства!

А Тартак уже нависал над самым смешливым охранником и добродушно спрашивал:

— Ну, и что такого смешного ты во мне увидел? Расскажи! И мы посмеемся вместе.

Аранта в очередной раз дернула меня за рукав со словами:

— Не вздумай перекидываться, слышишь?

А я и не собирался. Я прикидывал, обойтись что ли «воздушными кулаками», или чего еще добавить. Ну, братцы — понятно. Их хлебом не корми, дай побить кому-нибудь фотографию. Потом будут ходить, и хвастать друг перед другом синяками. У кого больше. Аранта уже на взводе. Вон некоторые движения уже смазанные от возбуждения. Как там Тюрон сказал? Без членовредительства? Мда.

Охранник Тартаку попался, видимо совсем глупый. Или он думает, что его много?

— Я сказал, что в первый раз вижу гуля в сарохе.

— Угу, — согласился Тартак. — А кто у нас гуль?

— Да ты! Кто же еще? — рассмеялся охранник (надо отметить, что смеялся он один, остальные, понимая, что сейчас произойдет, смеяться не спешили).

— Это оскорбление благородно-рожденного! — заявил подошедший Тимон.

— А благородно-рожденный, заметь, это я, — ласково сказал Тартак.

— Ха-ха-ха! — мне уже жаль этого охранника, — Это ты-то?

— Да, я! — рявкнул Тартак.

Он неожиданно ловко ухватил охранника за шиворот и за сарох, в районе поясницы, поднял и швырнул в толпу охранников. Палицу Тартак предусмотрительно уронил на землю. Я заметил, что караванщики прекратили беседу и изумленно пялятся на наш междусобойчик.

А междусобойчик разворачивался тот еще! Тартак броском не ограничился и ринулся вслед за своим метательным снарядом. Братцы радостно присоединились к нему в этом благом начинании. Стоящему рядом со мной охраннику, со звучным «чпок», впечатался в лоб камень, запущенный из рогатки Жерестом. Аранта на секунду оставила меня, и, подскочив к одному из атакующих охранников, ловко, на противоходе, уронила его.

Ну, что же. Надо и мне отметиться. Я от души долбанул в гущу противника «воздушным кулаком». Судя по возгласу Фулоса, и ему досталось. А может, кто-то другой попал. «А можжжно и я?» — раздалось у меня в голове.