Лука, или Темное бессмертие - [78]

Все быстро натянули принесенную одежду – кроме парней из ББР, которые предпочитали намочить штаны, но сохранить свободу движений, – и двинулись в дорогу. Владения Грегуара Пристера находились в шестистах метрах по прямой. По дороге все молчали, рассекая волны и сосредоточившись на каждом шаге, чтобы не подвернуть щиколотку, потому что ног даже не было видно.

Никогда еще Франк не слышал такой тяжелой тишины в городе. Улицы были в плену у потоков. Чуть дальше они встретили пожарных, которые тащили лодку со стариком на борту и сложенным инвалидным креслом в ногах. Его жена и дочь, как канатоходцы, шагали по доскам наспех сооруженных мостков, держа по бутылке воды в каждой руке. Один из жителей продолжал с энергией отчаяния наваливать у порога своей двери мешки с песком, хотя вода окружала его и просачивалась повсюду. Слева безмятежно скользил вдоль фасадов черный лебедь. Люси и Шарко обменялись многозначительным взглядом. Почему он здесь, сейчас? В прошлом они уже сталкивались с этим символом смерти, и это породило одни трагедии[78].

После двадцати минут утомительной ходьбы до самой границы населенного пункта они все собрались перед полузатопленными воротами уединенного участка. Ворота были закрыты, но не заперты. Расположенное метрах в двадцати в глубине здание, казалось, плавало, как бумажный кораблик в пруду. Франк ощутил странное облегчение: лестницы, у которых залиты были только первые ступеньки, поднимались к входной двери, остававшейся сухой. Первый этаж дома стоял на фундаменте сантиметрах в шестидесяти над землей. А значит, здание избежало затопления.

Все ставни были закрыты, под навесом ни одной машины.

Парижские копы достали оружие из кобуры и попросили местных полицейских остаться поодаль. А сами двинулись один за другим к дому, быстро оказались в сухости перед запертой на ключ входной дверью и воспользовались этим, чтобы скинуть непромокаемые комбинезоны. Офицер из ББР расправился с замком несколькими ударами портативного тарана.

Пять секунд спустя они уже были внутри.

Здесь, как и снаружи, царила тишина, полное отсутствие жизни. Легкий запах известняка, покрытых лаком балок и пчелиного воска. Франк превратился в сгусток чистой энергии, наступление мобилизовало его последние силы. Пока команда осматривала помещения, проверяя на безопасность, он кинулся в гостиную, Люси и Жеко следом. Ни разу в жизни он не отступал и здесь тоже должен быть первым. В замочной скважине одной из дверей торчал ключ. Когда Шарко открыл, в лицо ему ударил поток холодного воздуха. Десяток ступеней вели в темноту.

Он обернулся к коллегам:

– Они там, внизу.

Жеко держался чуть позади и ничего не говорил – сейчас он был просто копом на срочном выезде, в том же статусе, что и его подчиненные. Шарко превратил свой телефон в фонарь и пошел вперед по бетонным ступеням. Каждый сантиметр вниз приближал его к той истине, которую в глубине души он отказывался принимать. Снаружи тысячи людей страдали от стихийного бедствия, но, если этот паршивый паводок смог спасти хотя бы Бертрана, вырвать его из лап запрограммированной смерти, тогда вполне возможно, что и сама катастрофа имела право на существование, и еще оставалось хрупкое равновесие в этом свихнувшемся мире, где каждое несчастье компенсировалось своей противоположностью, пусть и в меньшей мере.

Направив пистолет поверх телефона, он обшаривал лучом сухой пол подвала. Помещение было разделено надвое занавесом, который они раньше видели на экране. Куски шпагата держали натянутым прямоугольник черной материи.

Отсутствие звуков вселяло тревогу, они ничего не слышали, кроме собственного дыхания. Разве выживший не среагировал бы на шум их шагов? Движения в жидкости внутри цилиндров, дыхание – разве они не были бы слышны? Двадцать часов в холоде, стоя, без еды и в воде по самую шею. Никто не может выжить в таком испытании.

Шарко не стал терять ни секунды, с этим пора кончать. Он взялся рукой за занавес, резко отдернул его. И отшатнулся. Люси позади него всхлипнула. Жеко не издал ни звука.

Прямо перед ними, прижавшись к внутренней поверхности цилиндра, висела маска ужаса. Бертран смотрел на них, свернувшись в позе зародыша. Его ноги касались дна кончиками пальцев, волосы колыхались над головой, как подвижные щупальца анемоны. С широко открытыми глазами и веками, которые начали отделяться от орбит, он прижимался лбом к прозрачной перегородке. Пузырек воздуха так и не смог оторваться от его правой ноздри и остался висеть, как перламутровая жемчужина. Из черного горла, различимого под языком, казалось, рвался последний крик. Он утонул, но его одежда, словно в насмешку, плавала по поверхности. Он разделся догола.

Шарко был опустошен, но остался крепко стоять на ногах – ему уже столько раз приходилось сталкиваться с мраком. Он почувствовал руку Люси у себя на спине, мягкий толчок, который заставил его двинуться дальше, чтобы обнаружить второй труп, потому что это была его работа и если он не сделает ее, то кто же его заменит? Поэтому он свернул вправо, чтобы посмотреть на второй цилиндр. Посветил в глубину помещения. Сначала увидел виселицу, веревку, потом длинный прямой неподвижный силуэт в цилиндрической тюрьме. Она тоже была голой и вращалась вокруг собственной оси, ее ноги не касались дна.