Лук для дочери маркграфа - [66]

Вскоре после отъезда дознавателей я увёз жену в столицу. Там ей подтвердили серьёзное нервное расстройство и назначили лечение, но намекнули, что полного выздоровления ждать не стоит. Когда ей стало легче, мы вернулись домой. Тем же вечером я пошёл в мастерскую и забыл, попросту забыл запереть дверь… Я любил Малвайн. Держал подальше от всего этого. Она и не подозревала, что старинная легенда о неупокоенных костях под башней совпадёт с действительностью.

Перед глазами Такко мелькали картины: холодная мастерская, кости на столах, светлые волосы в крови… Очевидно, что-то отразилось на его лице, потому что Оллард покачал головой:

— Я не хотел. Я лишь обошёлся с ней грубее, чем следовало. Не рассчитал силу.

В наступившей тишине отчётливо щёлкнуло — кукла снова окунула перо в чернила. От негромкого звука вздрогнули и Такко, и маркграф.

— Проклятая шестерня… — пробормотал Оллард. — Лопнула за ужином, при Агнет… Хорошо, удалось обставить как припадок. Я чуть не разломал её тогда, так Агнет испугалась… Новая шестерня не совсем подходит и работает громче предыдущей. Жаль, что тебе не удалось починить её там, в кузнице. А спицы ты выпрямил хорошо, их я не менял. О чём я говорил?.. Да, Малвайн явилась ко мне в мастерскую и с ней случился настоящий припадок. Что я мог сделать?.. Она кричала на весь замок, царапала двери… Что бы ты сделал на моём месте?

Такко лишь покачал головой. Впрочем, Оллард и не ждал ответа.

— Но главную ошибку я совершил позже, — продолжал он, — когда не заявил о её смерти.

— Почему?

— Малвайн была вся в синяках. Я не смог бы скрыть убийство. Проклятая осень… В это время трудно принимать верные решения. Когда я понял, что привести Малвайн в чувство не удастся, я растерялся. Стоял над ней и думал, что делать.

К счастью, Вейнир был в замке, и я пошёл к нему. Верный друг! Разумеется, он был готов взять вину на себя. Разумеется, я отказался. Мы сидели над телом, думали, и я всё яснее понимал — в это дело вцепятся все придворные стервятники. Предложение Вейнира обставить всё так, будто я застал их вместе и убил жену за неверность, я отверг сразу — нельзя было подставлять друга и давать пищу для сплетен. Вынести тело на кладбище и свалить вину на непойманных копателей тоже было рискованно — нас могли заметить и узнать. Мы перебирали решения одно за другим, и ни одно не годилось. Но больше всего меня угнетал неизбежный разговор с Агнет.

В конце концов я решил скрыть смерть Малвайн. Мы перенесли тело в усыпальницу и захоронили как полагается. Затем я объявил слугам, что хозяйку нельзя беспокоить, а сам взялся заканчивать куклу, благо заготовка у меня была. Непростительная ошибка!

— А как вы сделали лицо, руки?.. — Такко не мог оторвать взгляд от немигающих глаз куклы.

— Ты не видел восковых портретов? — удивился Оллард. — Хотя где ты мог видеть… При дворе они в большой моде. Их используют на похоронах — в жаркую погоду выставлять тело для прощания весьма затруднительно, поэтому кладут восковые модели. При жизни же они служат развлечением и показывают состоятельность семьи. Нынче при дворе работают несколько мастеров, которые делают такие портреты, и я заказал для Малвайн и Агнет.

«Малвайн не любит, когда жарко» — пояснял Оллард, когда просил Такко разворошить дрова в пылающем камине столовой. Тогда, сразу после отъезда сватов, он впервые увидел маркграфиню в кресле на колёсах, и, конечно, не мог и представить, что черты её прекрасного лица могут расплыться от близости огня, а яркий свет — выдать их неподвижность.

— С руками пришлось повозиться, — Оллард всё говорил; ему явно недоставало слушателя все эти годы. — Чтобы пальцы гнулись, как настоящие, пришлось выточить каждую фалангу отдельно, а чтобы крепко держали ложку и перо — обтянуть кожей. Я перебрал несколько видов кожи, но подошла только человеческая. Не помню уже, чьими руками мы воспользовались… Кажется, Рик: у него были самые тонкие пальцы. Затем я выбрал платье попышнее, чтобы скрыть погрешности в изготовлении тела, и, как видишь, никто не заметил подмены. Агнет знала, что мать нельзя волновать, и не искала встреч с ней. Катерине я доходчиво объяснил, что это её сказки довели Малвайн до такого состояния, и она тоже не приближалась к госпоже. Куклу видели и судья, и бургомистр — так же, как ты, мельком и в полумраке. Теперь понимаешь, что Вилларды со своей глупой жалобой попали в точку, вслепую угадали единственное слабое место? Как и Катерина со своей болтовнёй о жертвах под башней?..

— Но теперь все узнают, — проговорил Такко.

— Нет, — Оллард едва не вогнал нож в подлокотник кресла, но в последний момент пожалел дорогое дерево. — Императорский подарок должен быть единственным, поэтому всё остальные механизмы я уничтожу.

— Но горожане же видели куклу, и слуги видели, и Агнет!..

— Слуги не скажут ничего, в этом на них можно положиться. Они — часть замка, родились здесь и здесь умрут. Тебе не понять, но они не предадут. Да и не знают они ничего, что могло бы мне повредить. А горожане сами не смогут решить, кого видели — Малвайн или её призрак. Пусть думают, что я скрывал смерть Малвайн, потому что не мог смириться с этим.