Лук для дочери маркграфа - [28]

Такко уставился на Малвайн самым невежливым образом, не понимая, где заканчивается человеческое тело и начинается непонятная оправа из металла. Из оцепенения его вывел голос Олларда:

— Танкварт, повороши в камине. Малвайн не любит, когда жарко.

Горящие поленья трещали и разбрасывали искры, пока Такко разбивал их кочергой. Дыхание никак не хотело выравниваться. За спиной послышался неясный шум, что-то лязгнуло, и когда Такко наконец поднял голову, Малвайн сидела на своём месте, уставившись в тарелку, а Оллард откатывал в тёмную глубину столовой странное кресло на колёсах.

Теперь было понятно, отчего маркграфиня почти не покидает гостиной — она не может передвигаться сама! Получили объяснение и её странное затворничество, и нетерпимость к посторонним, и упорное нежелание нанять слуг — верно, ей было невыносимо показывать своё бессилие. Вот уж несчастье так несчастье — потерять и рассудок, и способность ходить! Такко насилу вспомнил о приличиях и отвёл глаза от кресла, вызвавшего у него прямо-таки болезненный интерес.

Огонь в камине почти погас, по углам столовой сгустилась тьма, и единственная свеча едва освещала прямоугольник стола. Вошла Агнет, извинившись за опоздание, и ужин начался.

III

11. Семейный склеп

Без малого два дня ушло на то, чтобы привести замок в прежний порядок после отъезда гостей. Нанятые в деревне работники, получив расчёт от хмурой Катерины, собирались по домам, с надеждой поглядывая на небо: погода прояснялась, и можно было надеяться, что зерно будет убрано в срок, а трава, поднявшаяся после дождей на пышных лугах, успеет стать сытным сеном. Такко единственный не получил денег, и нянька снова косилась на него недоверчиво, но ему не было дела до её взглядов. Он снова размышлял над тайной кладбища, раскладывал в голове имена и события, ловил скудные обрывки разговоров и ждал, когда можно будет выбраться за западную стену.

Наконец утро выдалось сырым и ясным. Такко поднялся рано и первым делом высунулся в окно. Солнечные лучи разгоняли туман, обволакивавший ельник. По двору разгуливали спущенные на ночь собаки, и слуга-разнорабочий, зевая, плёлся к вольеру с полными мисками, чтобы запереть сторожей сразу после кормёжки. На кухне только начинали утреннюю возню, и это значило, что до того, как встанут хозяева замка, оставалось добрых три часа. Он вмиг собрался, прихватил лук и выскользнул через чёрный ход.

Лезть на кладбище прямо через западную стену было слишком приметно: могли увидеть из кухни, поэтому Такко выбрал северный путь. Нырнул под ветвями цветущих кустарников, прошёл мимо старых хозяйственных построек, вскарабкался, цепляясь за неприметные трещины и ямки в древней стене, перевалился и мягко спрыгнул на землю, в заросли кустов, среди которых стояла крапива выше его ростом.

Здесь давно никто не ходил. Такко двинулся вдоль стены, которая хоть с одной стороны служила защитой, отводя жёсткие ветки и беззвучно ругаясь, когда крапива обжигала лицо и шею. Завернул за угол и скоро вышел к низкой каменной ограде, окружавшей кладбище. К ней жались густые заросли терновника, чьи колючие ветви были усыпаны мелкими рыжими плодами. Такко шёл вдоль зарослей, отмахиваясь от мошкары, пока не нашёл просвет между кустами; продрался сквозь колючую изгородь, оберегая штаны от шипов, перемахнул через стенку и приземлился в папоротники, доходившие ему до пояса.

В этой части кладбища не было новых могил. Похоже, сюда вообще мало кто отваживался ходить. Кусты разрослись и роняли свои ветви на дорожки, папоротник закрывал надгробные камни, а выбитые на них надписи заволокло мхом и опутало колючими ветками ежевики. Такко сорвал разом горсть ягод; ежевика оказалась мелкой и кисловатой. Когда-то здесь были вырублены деревья и посажены цветущие кустарники, но теперь лес снова брал своё.

Такко наклонился и осторожно ковырнул ножом землю под ногами. Под подстилкой из подгнивших листьев и еловой хвои обнаружились каменные плиты. Наверняка когда-то дорожки содержались в чистоте, и служитель каждое утро разметал упавшие листья, а зимой заботливо посыпал мелким озёрным песком.

Довольно быстро обнаружились и остатки каменных построек. Ясное дело, раньше хоронили в кольце крепостных стен, но, когда замок потерял оборонительное значение, внешние укрепления разобрали. Такко шёл между захоронений управляющих, конюших, псарей, прачек, служивших роду Оллардов на протяжении трёх веков, пока не наткнулся на могилу, убранную выцветшими и потрёпанными красными лентами — самый простой способ отвести беду. Земля просела, и было несложно догадаться, отчего.

Такко бегло оглядел могилу. Замшелый надгробный камень был на своём месте. Если содрать моховой покров, можно было даже разобрать надпись — имя, должность и краткий перечень заслуг. Камни, ограничивавшие захоронение, были разбросаны и втоптаны в землю, а вместо них в песок были воткнуты ветви терновника, увитые красными лентами. В остальном — обычная могила. Как жаль, что ему не довелось оказаться здесь сразу после того, как случилась беда! Поди найди теперь хоть какие следы. Он прикинул расстояние до замковой стены и двинулся дальше.