Лук для дочери маркграфа - [26]

— Может, мы ещё какую девчонку не приметили, а? — спросил Такко. Недавние сомнения рассеялись, как дым, едва впереди замаячила новая тайна. — Я попробую завтра разузнать. Может, привели из деревни какую-нибудь любопытную…

Ему самому с трудом верилось, что кто-то из деревенских отважился ходить по ночному замку — те не появлялись дальше кухни. Местных слуг было всего семеро: конюх Берт, почти не покидавший конюшни; повар и его великовозрастный помощник, которых видели только в кухне и кладовой; двое уборщиков — эти бродили по замку с тряпками и щётками днём и ночью, но ни одного нельзя было спутать с девочкой даже во хмелю и в темноте; трое разнорабочих, помогавших то здесь, то там и появлявшихся на верхних ярусах лишь по приказу Катерины. Оставались сама Катерина и Малвайн, но и их нельзя было принять за невысокую и хрупкую Агнет.

Вчера Такко было обидно, что заезжим гостям посчастливилось увидеть нежить, за которой охотился он сам, но сейчас, сидя с Уллем под яблоней, он вспомнил, что кое-что и вправду упустил.

— Кто прислуживает Малвайн? — спросил он.

— Нянька Катерина, — удивился Улль. — Кто же ещё?

— Она всё время с их дочкой, — возразил Такко. — Да и неужели в такой семье будет одна служанка на двоих?

— А ты видел в замке других женщин? Я — нет.

Женщин в замке и вправду было мало — только Малвайн, Агнет и Катерина. Даже когда с приездом гостей стирку перестали возить в деревню, в старой прачечной работали мужчины, и никто из замковых обитателей никак не мог прислуживать маркграфине.

Нянька жаловалась лекарю, что Оллард не разрешает заботиться о больной хозяйке. Очевидно, маркграф сам всё делал для жены, которая, к тому же, очень выборочно принимала посторонних… Такко с трудом представлял себе, в какой заботе нуждалась Малвайн, но чувствовал странное смущение: было нечто неправильное в том, что мужчина заботится о больной женщине, пусть даже и является её мужем.

— В замке и раньше было мало служанок, — продолжал Улль. — Мать рассказывала, что за старой госпожой ходили трое или четверо, только после Малвайн их отправила кого на содержание, кого замуж. Оставила только няньку Катерину и одну служанку для себя.

— Почему?

— Сказала вроде, что так много прислуги не делает чести хозяйке замка.

— Значит, у неё всё-таки есть своя служанка?

Улль замотал головой:

— Да нет. Она после охоты попросилась обратно в город, вроде как отпуск взяла. Потом госпожу Малвайн увезли лечиться в столицу, а потом господин маркграф уже не стал нанимать ей прислугу.

Такко хотел расспросить Улля подробнее, но за кустарниками послышались шаги и гомон. Похоже, снова потеряли что-то ценное, а может, на кухне сожгли главное блюдо и теперь обсуждали, что будет с поваром и можно ли доесть остатки. Нужно было возвращаться, пока их не хватились.

Когда Такко и Улль, наспех одевшись и пригладив мокрые вихры, вели к конюшне по паре лошадей, сверкавших чисто вымытой шерстью, навстречу им уже шёл конюший Берт:

— Провозились! За это время можно было всю конюшню вычистить. Вывозите карету.

— Ещё и карету мыть?! — пискнул Улль.

— Куда лошадей заводишь! — Берт пропустил вопрос мимо ушей. — Запрягаем. Уезжают.

— Кто уезжает? Куда?

Берт вздохнул, махнул рукой и завёл привычное:

— Раньше, помнится, по две недели гостили самое меньше, а нынче…

Такко с Уллем переглянулись, так ничего и не поняв, но послушно выкатили из-под навеса карету и обе телеги. Из замка потянулись слуги, нагруженные тюками и сундуками. С трудом перенесённое в замок добро гостей снова грузили на телеги.

— Раньше подольше гостили… — тянул Берт, наблюдая пустыми глазами, как мальчишки возятся с подпругами и оглоблями. — Раньше с двумя такими недомерками, как вы, в два счёта управлялись, а теперь возишься всё, возишься…

Вскоре всё выяснилось. Оллард отказал молодому Фредрику — отказал бесповоротно и, как говорили, в самых прямых и резких выражениях, не объяснив причины.

Братья-оруженосцы, с которыми Такко успел переброситься парой слов перед отъездом, недоумевали не меньше остальных. Оллард до последнего был сдержанно любезен, нянька окружила гостей поистине материнской заботой, да и сама Агнет вроде как была благосклонна к жениху. Теперь в столовой растерянные музыканты зачехляли инструменты, на кухне убирали по кладовым оставшиеся припасы, и ощущение неслучившегося праздника сидело внутри, как заноза.

— Об Олларде говорят разное, — шепнул Арн, помогая Такко седлать. — Смотрю, не одна Малвайн здесь тронулась умом. Хотел бы я видеть, кто приедет к нему свататься после такого! Отойдёт всё его добро короне и поделом.

— Может, всё же обидели его?.. — спросил Такко. — Всё же хорошо было!

— Да нет. Я там был и всё видел. Они уже договорились, что поровну оплатят наряд для помолвки, и тут Оллард помолчал, усмехнулся так гадко и сказал, мол, всё вы хорошо придумали, только свадьбы не будет. Мол, вы видели мою дочь, мой замок и мои богатства — так вот, не получить вам ничего этого. Так и сказал, и я сильно удивлюсь, если к нему ещё кто-то приедет хотя бы просто погостить после такого. Ладно! Одного жаль, что не успели на мечах с тобой сойтись! Будешь в наших краях — заглядывай.