Лучший муж за большие деньги - [3]

Миссис Гарфилд сидела в гостиной напротив седого джентльмена. Когда он поднялся, она сказала с явным неодобрением:

– Мистер Эванс настаивает на конфиденциальном разговоре с вами о каком–то очень важном деле, – её глаза сузились. – Я не потерплю такого поведения в своем доме, мисс.

Мистер Эванс ужасно благовоспитанным голосом произнёс:

– Уверяю вас, миссис Гарфилд, что пришел к мисс Стоун по делам, сугубо профессиональным, – его тона вполне было достаточно, чтобы миссис Гарфилд вышла из себя и удалилась из комнаты. Затем он повернулся к Эмме.

– Сэр, мы встречались? – спросила Эмма, нахмурив брови. – Если да, то, боюсь, я забыла, при каких обстоятельствах.

Он улыбнулся и сразу показался ей более доброжелательным.

– Мы не знакомы, мисс Стоун. Я – поверенный и пришел, полагаю, с приятными для вас вестями. Пожалуйста, присядьте. Это займет какое–то время.

«Приятные вести?» Усаживаясь на диван, Эмма старалась вспомнить какого–нибудь престарелого родственника, который мог бы сделать её своей наследницей, но тщетно. У всех богатых Вонов были более близкие родственники, которым они могли оставить свои деньги.

Поверенный вновь занял свое место.

– Для начала, вы – та самая Эмма Стоун, которая пять дней назад вписала свое имя в книгу скорби мистера Гарольда Гривза в церкви Сент–Панкрас, что в Сити?

Пораженная, она ответила:

– Да. Я сожалею, я не хотела никого обидеть. Кто–то из его семьи оскорблён тем, что незнакомый человек помолился за мистера Гривза?

– Как раз наоборот. Мистер Гривз был вдовцом. Они с женой не имели детей, и у него нет других близких родственников, – мистер Эванс помедлил, глаза его затуманились. – Он и его жена были очень близки. После её смерти несколько лет назад Гарольд стал почти затворником. Они были и моими хорошими друзьями, и клиентами.

– Я сожалею о вашей потере, – вежливо сказала Эмма. Она едва удержалась, чтобы не спросить, какое отношение это имело к ней.

– Мой друг оставил очень необычное завещание. Он сказал, что, поскольку у него нет семьи, любой, кто добровольно помолится за его душу, получит все его имущество, – поверенный улыбнулся. – Вы были единственной, кто написал в книге скорби. Поэтому, мисс Стоун, вы являетесь единственной наследницей лондонского торговца Гарольда Гривза.

– Лишь потому, что я в течение четверти часа помолилась? – недоверчиво спросила Эмма.

– Эту четверть часа никто больше, кроме вас, не потратил, – заметил мистер Эванс. – Гарольд всегда ценил бескорыстие. Он был бы счастлив узнать, что вы молились без какой бы то ни было причины, кроме простого добросердечия.

Эмма затихла, стараясь осмыслить сообщение поверенного. «Просто потому, что она случайно забрела в ту маленькую церковь, а потом несколько минут помолилась, она стала наследницей. Интересно, сколько же оставил мистер Гривз? Было бы большим благословением иметь несколько сотен фунтов на случай безработицы или болезни. Даже пятьдесят фунтов пришлись бы весьма кстати».

Мистер Эванс весело поинтересовался:

– А вы не собираетесь меня спросить о размерах наследства?

Эмма покраснела.

– Мне любопытно, конечно, но, по–моему, спрашивать об этом вульгарно. Однако, я предполагаю, что вас бы здесь не было, если бы после оплаты расходов за похороны мистера Гривза ничего не осталось.

– Ваша правда, – мистер Эванс многозначительно замолчал. – Скоро я смогу озвучить более точную цифру, а сейчас скажу, что ваше наследство составит более ста тысяч фунтов.

У Эммы отвисла челюсть. Уверенная, что неправильно расслышала, она переспросила:

– Вы сказали, более… ста фунтов?

Поверенный рассмеялся.

– Вы не ослышались. Наследство составляет чуть больше ста тысяч фунтов. Вы теперь – очень богатая молодая женщина, мисс Стоун.

В ушах у Эммы зашумело, и на мгновение она подумала, что упадет в обморок. «Сто тысяч фунтов! Дочь самого богатого банкира в Великобритании принесла мужу приданое в сто тысяч фунтов. Да, это было богатство, достойное дочери герцога. Может, над ней жестоко подшутили? – её пристальный взгляд остановился на лице мистера Эванса. – Разумный, представительный, явно честный. Именно такой поверенный, которого бы нанял богатый торговец». Она старалась прочистить горло, но голос все ещё выдавал писклявые звуки:

– Извините меня, сэр. Я… мне трудно такое переварить.

– Естественно. Улыбка фортуны, такая как эта, – судьбоносна, – он склонил набок голову. – У вас есть пожелания, как распорядиться вашим наследством?

Вопрос заставил Эмму собраться с мыслями:

– Я хочу одну десятую состояния пожертвовать. Думаю, в фонд вдов и детей наших доблестных солдат, которые умерли, сражаясь с Наполеоном.

– Очень хорошо, – одобрил мистер Эванс. – Что еще?

Эмма могла отправиться в путешествие по Италии и Греции, посетить все те замечательные, экзотические места, которые до недавнего времени были для нее не более чем названиями на карте. Купить дом или даже поместье. Сделать тысячу разных вещей.

«И все это она хотела сделать в одиночестве? Вдруг её осенило, что сейчас у нее есть шанс осуществить свое самое заветное желание – иметь дом и собственную семью. У нее снова могло быть место, которому бы она принадлежала».