Таская обрезанные сучья, Лорен заметила, что Люк снова надвинул шляпу на брови и отвернулся. Это давалось нелегко, учитывая, что он должен был смотреть вверх, на дерево. Лорен пыталась не обращать на это внимания, но через несколько часов потеряла терпение.
Бросив на землю ветку, она сорвала с Люка шляпу.
— Все! С меня довольно! — рассердилась она. — Я видела ваши шрамы, так что больше не имеет смысла скрывать их от меня.
У Люка отвисла челюсть. Он вырвал у нее из рук шляпу и сказал;
— Я ничего не скрываю, просто пытаюсь защитить вас. Вот и все.
— От чего? Я видела случаи угревой сыпи, которые были куда хуже ваших шрамов.
Он опустил глаза и дотронулся рукой до своей щеки.
— Большинству людей тяжело на меня глядеть.
— Но не мне. И я была бы вам очень признательна, если бы вы, разговаривая со мной, смотрели в глаза, а не опускали голову.
На его щеке дернулся мускул.
— Да, мэм.
— Вы смотрите не на меня, а на землю.
Люк поднял голову и, прищурившись, уставился на нее:
— Так лучше?
Лорен выпятила подбородок.
— Да.
— Теперь мы можем вернуться к работе, мисс Тэннер?
— Не зовите меня мисс Тэннер. Меня зовут Лорен.
Люк надел шляпу, но на этот раз не стал надвигать ее на лоб.
— Да, мэм… Лорен, — с долей сарказма произнес он, дав ей понять, что хотя он и будет выполнять ее приказы, это вовсе не означает, что они ему по душе.
Решив, что на сегодня с него достаточно, Лорен подобрала ветку и потащила ее к мусорной куче.
Люк начал раздавать лошадям овес. Проведя добрых пять часов в домике Лорен, он вернулся в «Бар-Т». Он очень устал, но его мозг по-прежнему работал четко.
Он не знал, что и думать о своем новом боссе. Во-первых, она из Тэннеров, и это означало, что у нее денег куры не клюют. Однако он не заметил ничего, указывающего на расточительность. Никаких модных нарядов. Никаких ярких украшений. Даже машина скромная и абсолютно непригодная для езды по здешним дорогам. Он считал, что человеку, живущему за городом, нужен грузовик или, на худой конец, внедорожник.
Ее теперешние жизненные условия также оставляли желать лучшего. Они с Реной обитали в маленькой хижине среди беспорядка, который был неотъемлемой частью ремонта. Насколько он понял, пожилая женщина занималась домашним хозяйством, а Лорен — всем остальным. Она трудилась вместе с Люком, выполняла работу, которая больше подошла бы мужчине, хотя запросто могла бы сидеть в тени на крыльце, красить ногти и отдавать приказы.
Но что больше всего привело его в замешательство — это ее реакция на его шрамы. На лице не дрогнул ни один мускул. В ее взгляде он не заметил отвращения, только гнев. Лорен раздражала его скрытность, и она решила положить этому конец.
Покачав головой, Люк насыпал в кормушку овса и пошел к следующему стойлу. Он не мог понять, почему она так хотела, чтобы он открыл свое лицо. И почему не содрогнулась, когда увидела его? Черт возьми, он же не дурак. Люк и до пожара не был писаным красавцем, а шрамы, уж точно, не красили его. Может, Рай Тэннер и талантливый пластический хирург, но не волшебник. Он не мог вернуть ему то, чего у него никогда не было.
Лорен, напротив, отличалась удивительной красотой. У нее были голубые глаза и черные волосы, как у кузенов. Она обладала такой фигурой, что мужчины оборачивались ей вслед. Каждое ее движение было преисполнено грации. Когда она что-то изучала, между ее бровей залегала складка, а губы слегка морщились. Эти губы… Он глубоко вздохнул. Пухлые, розовые, они были будто созданы для поцелуя.
Люк смиренно вздохнул. Он никогда не узнает, какие они на вкус. Даже до пожара такая женщина, как Лорен, никогда бы не посмотрела на него. Она дочь Рэндалла Тэннера, а он — младший сын ковбоя и кухарки. У него не было ни родословной, ни положения в обществе. В одиннадцатом классе его выгнали из школы, и он стал работать на одного фермера, который предложил ему достойное жалованье и крышу над головой. Для него Лорен была недосягаема.
Услышав за дверью жалобное поскуливание, Люк поднял голову и, улыбаясь уголком рта, пошел открывать дверь.
— Привет, дружище, — произнес он и присел, чтобы погладить собаку. — Как ты сегодня себя чувствуешь?
В ответ пес облизал его руку. Улыбаясь во весь рот, Люк поднялся.
— Держу пари, тебе хочется размяться. Тогда пошли, поможешь мне кормить лошадей.
Собака похромала вслед за ним, останавливаясь всякий раз, когда он насыпал овес. Закончив, Люк повесил ведро на гвоздь и позвал пса:
— Давай, дружище. Мне пора идти в общежитие.
Собака села и жалобно заскулила. Люк нагнулся и потрепал животное по уху.
— Ты не виноват, — мягко сказал он. — Я сам ужасно одинок. — Поднявшись, он похлопал себя по бедру. — Пойдем. Сегодня ты можешь переночевать у меня. — Выйдя на улицу, Люк посмотрел на небо. — Кажется, скоро пойдет дождь. — Заметив, что собака внимательно слушает его, он ухмыльнулся: — Отличная погода для сна, правда?
В ответ пес гавкнул и понесся в сторону общежития. Люк, смеясь, наблюдал за ним. Хотя пес еще хромал на правую заднюю лапу, дело шло на поправку. Довольный этим Люк, засунув руки в карманы, последовал за ним. Интересно, что скажет Монти, узнав, что сосед привел к ним на ночь собаку?
