Лучшая неделя Мэй - [79]
А поцелуй – это вообще был ход конем. Идея пришла внезапно. В тот момент, когда Кармел сказала ему, где искать Пэм, Джек почувствовал себя победителем. Просто смех. Он наверняка украсил день этой жалкой сучке. Сидит сейчас одна с бутылкой вина и напивается.
Конечно, Кармел могла позвонить Пэм сразу, как только он ушел, и сообщить о том, что Джек идет по ее следу, но с этим не было проблем – он умел обращаться со своей женой. Все, что ему было нужно, – это встретиться с ней один на один, а не в присутствии этой второй кошелки, которая тоже сует нос не в свои дела. Со стариком хлопот не будет.
Джек приблизился к дому и замедлил шаг. Он увидел две машины, которые были припаркованы прямо напротив забора, почти на дороге. Гости – вот этого еще не хватало. Джек перешел на другую сторону дороги и облокотился о стену, притворяясь, что смотрит на часы, а сам продолжал держать дом в поле зрения. Что теперь делать?
Пэм была внутри, в этом он не сомневался. Но если в доме полно других людей, то ему нужно действовать осторожно. Он пойдет и купит газету, потом припаркует машину ближе, сядет в нее и будет ждать до тех пор, пока не разойдутся все гости.
Это просто заминка, не более того.
По идее, он должен сердиться. Его держали в неведении, поставили в известность в самый последний момент, все нарисовались и свалились ему на голову как раз тогда, когда он был на середине колонки о спорте. Сначала мальчики со своими женами, а потом, через десять минут, в дверях уже пританцовывала Хильда.
Они все шумели, галдели, говорили одновременно, совали ему в руки подарки. Смеялись над его удивленным лицом, а Уильям заявил, что ему никак не дашь больше семидесяти девяти. Потом Габи посадила Филипу на колени малыша.
Малыш смотрел на него своими огромными голубыми глазами. Внук ничуть не возражал против того, чтобы посидеть на коленях у старика. Потянулся за пальцем Филипа – этот палец в его крохотном кулачке казался просто гигантским, – потом засунул его себе в рот, из-за чего все рассмеялись.
Филип уже забыл, каково это – держать на руках младенца. Забыл, как они чудесно пахнут. Забыл, какие они свежие, эти малыши, которые только начали жить. Какие белые белки их глаз.
Этого малыша назвали Фил, в его честь. Еще один Филип О’Каллахан. Ему придется научить внука говорить «дедушка» или, может быть, «деда». Он еще подумает над тем, какое обращение ему нравится больше.
Филип не мог вспомнить, в каком возрасте дети начинают слушать сказки. Он слегка приподнял колено и изобразил пару маленьких скачков, а малыш вытащил изо рта палец Филипа, и его личико расплылось в сладкой улыбке. Филип улыбнулся в ответ, снова приподнял колено и сказал:
– Скачет лошадка по полям, по лесам.
А еще подарки. От Катала и Габи он получил лучшую в мире вещь – огромный меховой башмак, который нагревается, если его включить в розетку. Потом нужно вставить в него обе ноги, и им будет тепло. Филип никогда не слышал о такой штуке, хотя частенько мечтал о каком-нибудь волшебном способе согреть вечно мерзнущие ноги. Как только все уйдут, он сразу опробует это приспособление.
Уильям и Долли подарили ему серый кардиган, который застегивается на молнию, причем у молнии крупный замочек, и Филипу не придется с ним мучиться. И размер кардигана правильный, он сразу это понял, лишь взглянув на подарок.
А Хильда подарила ему пазл – фотографию Клифдена, разрезанную на пятьсот частей. Не то чтобы Филип всегда мечтал собирать пазлы, но это занятие поможет ему приятно коротать время после того, как он заканчивает читать газету, а по телевизору, как всегда, ничего интересного.
Клифден – местечко, куда они с Эйдин поехали в свой медовый месяц и куда каждое лето потом приезжали вместе с детьми, всегда останавливаясь в одном и том же бунгало, расположенном на побережье… Может быть, как-нибудь они с Хильдой съездят туда на машине. Наверное, он не будет откладывать это путешествие в долгий ящик.
Это может показаться смешным, но Мэй подарила отцу кормушку для птиц, а ведь он только вчера вспоминал про ту, которая была у них раньше. Мэй собиралась повесить кормушку у окна гостиной, где Филип проводил каждый день, читая газету, чтобы он мог наблюдать за птицами через бинокль, который Мэй ему тоже подарила.
А потом неизвестно откуда появилась Пэм, принесла поднос с напитками и подарила Филипу фотоаппарат моментальной печати и маленький альбом, куда можно будет вклеивать фотографии, когда они проявятся. Они уже сделали шесть фотографий Филипа Большого и сидящего у него на коленях Филипа Маленького.
И, по правде говоря, после того как столько всего без предупреждения свалилось на голову, Филип признался себе в том, что задумка оказалась очень удачной.
Ему хотелось знать, что приготовлено на ужин. Что бы это ни было, пахло оно изумительно. Он сделал еще один глоток виски и улыбнулся всем присутствующим.
Это просто нелепо, насколько сильно он волнуется, как будто ему шестнадцать и он собирается на первое свидание. А ему уже тридцать пять, он уже взрослый мужчина. Достаточно взрослый, чтобы справиться с любой реакцией со стороны Мэй.
Маленькие города всегда полны слухов. Когда Одри Мэтьюз организовала художественную студию для взрослых, новость мгновенно облетела округу. Туда записались шесть человек – четыре женщины и двое мужчин, связанные между собой не очевидными на первый взгляд узами. Они рисуют, делятся тайнами, влюбляются, грустят и рассказывают увлекательные истории, в которых каждому из них отведена особая роль.
Наши жизни выписаны рукой других людей. Некоторым посвящены целые главы. А чье-то присутствие можно вместить всего в пару строк – случайный попутчик, почтальон, продавец из булочной, – но и они порой способны повилять на нашу судьбу. Хелен и Сара встретились на мосту, когда одна из них была полна желания жить, другая же – мечтала забыться. Их разделяли десяток лет, разное воспитание и характеры, но они все же стали подругами, невидимыми друзьями по переписке, бережно хранящими сокровенные тайны друг друга. Но что для Хелен и Сары на самом деле значит искренность? И до какой степени можно довериться чужому человеку, не боясь, что однажды тебя настигнет горькое разочарование?
Трагическая, ничем не оправданная гибель Финна Дарлинга стала своеобразной точкой отсчета для трех главных женщин его жизни — жены, матери и приемной дочери. Как ни странно, связующим звеном в этом трио оказалась семнадцатилетняя Уна, пережившая за свою недолгую жизнь достаточно, чтобы, несмотря на горести, идти вперед с высоко поднятой головой. Мо, Уне и Дафнии предстоит непростой год, но даже в самых тяжелых обстоятельствах можно отыскать луч надежды. То, ради чего стоит жить и творить добрые дела.
Эта книга – научно-популярное издание на самые интересные и глобальные темы – о возрасте и происхождении человеческой цивилизации. В ней сообщается о самом загадочном и непостижимом – о древнем посещении Земли инопланетянами и об удивительных генетических экспериментах, которые они здесь проводили. На основании многочисленных источников автор достаточно подробно описывает существенные отличия Небожителей от обычных земных людей и приводит возможные причины уничтожения людей Всемирным потопом.
Две девушки-провинциалки «слегка за тридцать» пытаются покорить Москву. Вера мечтает стать актрисой, а Катя — писательницей. Но столица открывается для подруг совсем не радужной. Нехватка денег, неудачные романы, сложности с работой. Но кто знает, может быть, все испытания даются нам неспроста? В этой книге вы не найдете счастливых розовых историй, построенных по приторным шаблонам. Роман очень автобиографичен и буквально списан автором у жизни. Книга понравится тем, кто любит детальность, ценит прозу жизни, как она есть, без прикрас, и задумывается над тем, чем он хочет заниматься на самом деле. Содержит нецензурную брань.
Читателя, знакомого с прозой Ильи Крупника начала 60-х годов — времени его дебюта, — ждет немалое удивление, столь разительно несхожа его прежняя жестко реалистическая манера с нынешней. Но хотя мир сегодняшнего И. Крупника можно назвать странным, ирреальным, фантастическим, он все равно остается миром современным, узнаваемым, пронизанным болью за человека, любовью и уважением к его духовному существованию, к творческому началу в будничной жизни самых обыкновенных людей.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!