Лучшая фантастика - [181]

— Бабуля, с этого момента я буду вести себя лучше. Сначала попрошу у вас прощения, а затем совершу преступление!

— Что за шалость ты задумал на этот раз, безрассудный мальчишка?

— Я собираюсь в еще более великое путешествие, бабуля! Через весь мир, в Бразилию!

Он пригласил Махуа в бар и объяснил:

— Махуа, ты проделала здесь, в Ашапуре, фантастическую работу. Но, путешествуя, я продолжал думать: осталась пропасть, которую мы еще не перепрыгнули, между «Сенсорнет» и самой паутиной жизни. Потом, в гондской деревне в Мадхья-Прадеш, мне в голову пришла идея. Я хочу сенсоризовать целый лес. Не просто вживить в деревья датчики, регистрирующие фиксацию углерода, а начинить весь лес датчиками, измеряющими сотни показателей. Самый большой из оставшихся на Земле лесов — лучшее место, чтобы начать. Вот почему я отправляюсь на Амазонку.

Она ошеломленно уставилась на него. Он ухмыльнулся в ответ.

— Суть в том, что сторонники гипотезы Геи — я имею в виду старое представление о Земле как о живом организме, а не чертову «Гайякорп», — так вот, сторонники этой гипотезы давно утверждали, что Земля подобна сверхорганизму. Что грибная сеть, посредством которой общаются между собой деревья — и которую ты предлагала сенсоризовать в Ашапуре на прошлой неделе, — может привести к появлению стихийного крупномасштабного разума, мыслящего леса, который мы не можем распознать, поскольку у нас нет подходящей концепции. Так вот, сидя в той гондской деревне, я подумал, что сенсоризовать лес — это лишь первый шаг. Возможно, правильным образом соединив датчики в сеть, мы сможем заставить лес осознать присутствие «Сенсорнет», вступить в контакт с ней — а следовательно, и с нами! — Его глаза сияли. — Только представь, Махуа: леса Сахьядри, Тераи, Амазонки — все они под угрозой из-за изменения климата. Наступают засухи, виды вымирают. Паутина жизни рвется. Если бы только мы смогли общаться с лесом! Он бы вовремя рассказал нам о том, что происходит, и мы бы успели его спасти…

— Но мы и так можем это понять по показаниям датчиков, Рагху! И мы до сих пор не решили проблему масштабирования басти, и на мой взгляд, она сейчас важнее…

Это была их последняя встреча. Она получила несколько писем из Рио-де-Жанейро и Манауса, но они приходили все реже, и в конце концов она перестала их ждать. Затем воцарилось молчание. Продлившееся более сорока лет.

За это время она увидела, как большинство мегаполисов гибнет из-за экстремальных погодных условий и человеческой жадности. Она увидела, как на руинах возникают сотни Ашапуров, каждый из которых был приспособлен к местной экологии, но общался с другими посредством широкомасштабной «Сенсорнет». Она хотела сказать Рагху, что, несмотря на десятилетие убийственной аномальной жары в Дели, кластеры басти все же смогли поменять местный климат в нужную сторону. Быть может, мы предотвратили будущее, что ты видел в симуляторе. Она стольким хотела поделиться с ним! Субконтинент пережил длительный период хаоса; до сих пор случались массовый голод и кровавые конфликты, в городах и провинциях, где правила жестокая мафия, где жизнь была тяжелой. Но повсюду в других местах она видела плоды миллионов бунтов, экспериментов с альтернативными образами жизни и бытия, труда, пота и слез, что привели к Великому повороту.

Она была благодарна за то, что прожила достаточно долго, чтобы увидеть перемены. То, что она являлась их частью, их катализатором, должно было принести ей чувство удовлетворения в старости. Но в последние годы она разочаровалась в своей работе. Нет, ее работа имела значение, но она была не удовлетворена, недовольна своими мыслями и идеями. Она смотрела на свои маленькие темные руки, разглядывала морщины на лице, ощущала боль в коленях — и ее наполняло изумление. Мускулы ее сердца, ее конечности и сухожилия безотказно служили ей на протяжении всего долгого жизненного пути. Теперь, этой болью и дрожью, этими морщинами и складками, тело пыталось что-то ей сказать. Напомнить о смертности — но не только. Некоторое время назад она перестала носить «раковину» и визор, чтобы беспрепятственно слушать негромкие речи своего тела.

А сейчас у нее собирался взять интервью журналист, владевший «некой информацией» о ее старом друге, Рагху.

Журналист, некий Рафаэл Силва, пришел и ушел. По прибытии господин Силва вручил ей резную деревянную шкатулку, в которой она сразу узнала свой подарок Рагху перед его отъездом в Бразилию. Шкатулка предназначалась для хранения всякой всячины, и в ней действительно лежала пара сломанных «раковин», небольшой деревянный штырек, абстрактный деревянный резной орнамент, несколько сенсорных ячеек и оптических проводов — и лист бумаги, исписанный почерком Рагху. А еще пятисантиметровая седая прядь с несколькими черными волосками, завернутая в древесный лист и перевязанная бечевкой.

Господин Силва рассказал, что писал репортаж о встрече глав амазонских племен возле города Манаус. Недавняя засуха на Амазонке и переменчивые погодные условия вынудили племена собраться, чтобы поделиться знаниями. Журналист завел разговор со стариком из местного племени дессана. Услышав, что господин Силва много путешествует, старик достал шкатулку. Около года назад ее вручил ему член дальнего племени из глубин Амазонки и рассказал о чужаке-иностранце, что прожил с ними несколько лет. Чужак умер от огнестрельного ранения, которое получил во время рейда золотодобывающей компании около двух лет назад. Также погибло тринадцать членов племени. Перед смертью чужак попросил доставить шкатулку в город, чтобы кто-нибудь переслал ее его семье в далекую страну.