Луч Рентгена - [4]

— И что с ними происходит?

— Иногда то, что от них остается, поглощается ребенком, который развивается полностью, — небольшие фрагменты тела, те или иные части оказываются в организме ребенка, который рождается. Думаю, так и произошло в вашем случае.

Нэнси странно посмотрела на него.

— Вы имеете в виду, что в моем теле есть частицы третьей сестры, которая не родилась?

— Именно так.

— И это имеет отношение к моей лодыжке?

— Да.

— Но как же тогда?…

— Иногда с поглощенными фрагментами не происходит ничего. Но иногда, возможно, многие годы спустя, они начинают расти — не злокачественно, но естественным образом. Есть достоверные факты — в 1890 году мексиканский мальчик "родил" таким образом своего собственного брата-близнеца, полностью развившегося, хотя, конечно, мертвого. В вашем случае ничего подобного нет, но я уверен, что вокруг вашей лодыжки существует область поглощенного материала, который рос так медленно, что вы не замечали этого.

Нэнси внимательно его слушала.

— Что же это за материал? Я имею в виду поглощенные фрагменты.

Врач поколебался.

— Я не совсем уверен, — сказал он. — Снимок был… э-э… такие вещи всегда необычны, хотя и безобидны — зубы, ногти, волосы; никогда нельзя сказать точно. Мы это узнаем позднее.

— Можно мне посмотреть снимок? Он снова заколебался.

— Боюсь, что вы ничего не поймете. Это просто путаница из теней.

— А могут ли быть… другие области поглощенных фрагментов?

— Сомнительно. А если и есть, то они вряд ли когда-нибудь вас побеспокоят.

Наступило молчание.

— Мне это не нравится, — наконец сказала Нэнси. — Мне это не нравится, — повторила она. — Как будто вернулась Бет, оказавшись внутри меня.

— Фрагменты не имеют к вашей усопшей сестре никакого отношения, — заверил доктор Баллард. — Это части не Бет, а третьей сестры, если их вообще можно назвать человеческим существом.

— Но они стали расти только после того, как Бет умерла. Как будто бы душа Бет… И та ли это клетка разделилась, из которой развилась я? Или это была клетка Бет? И если я поглотила фрагменты второй половинки ее клетки, тогда… — Нэнси остановилась, — по-моему, я опять говорю глупости.

Доктор Баллард смотрел на девушку некоторое время, затем, с видом человека, поспешно принимающего стойку "смирно", быстро кивнул.

— Но, доктор, — спросила девушка, как будто тоже резко возвращаясь к реальности, — что же теперь?

— Ну, — ответил он, — чтобы избавиться от этой деформации лодыжки, вам потребуется незначительная операция… Видите ли, подобное новообразование невозможно устранить при помощи прогреваний или инъекции. Здесь необходимо хирургическое вмешательство, хотя, вероятно, не более, чем под местным наркозом. Вы сможете лечь в больницу завтра? Тогда на следующее утро я мог бы вас прооперировать. Вы пробудете в больнице дня четыре.

Подумав, Нэнси кивнула:

— Да, думаю, что смогу. — И с отвращением посмотрела на свою лодыжку. — Честно говоря, я хотела бы отделаться от этого как можно быстрее.

— Отлично, тогда мы попросим мисс Снайдер все устроить. — И он вызвал в кабинет медсестру.

Войдя, сестра доложила:

— Вас ждет доктор Майерс.

— Передайте ему, что я сейчас иду, — ответил доктор Баллард. — И позвоните, пожалуйста, в центральную больницу. Мисс Сойер займет место, которое мы зарезервировали для миссис Фиппс, но собирались отменить заказ.

И они занялись обсуждением деталей, в то время как Нэнси надевала чулок и туфлю.

Нэнси попрощалась и, оберегая больную ногу, направилась в приемную. Доктор Баллард смотрел ей вслед. Медсестра открыла девушке дверь. Приятельница Нэнси, сидевшая в приемной, с улыбкой встала ей навстречу.

— Мисс Сойер, — окликнул Нэнси доктор Баллард, когда сестра собиралась уже было закрыть дверь.

— Да?

— Если ваша лодыжка будет вас беспокоить, или что-нибудь еще, пожалуйста, звоните.

— Спасибо, доктор, я так и сделаю.

Дверь закрылась. Доктор вернулся к столу, достал из коричневого конверта рентгеновский снимок, и, включив лампу, стал недоверчиво его рассматривать. Засунув снимок обратно, положил конверт на стол. Из стенного шкафа достал шляпу и плащ. Выключил свет. Затем вернулся, взял конверт, сунул в карман и вышел.

Обед с доктором Майерсом и с еще тремя коллегами оказался для доктора Балларда даже более приятным, чем он ожидал. Болтовня, неспешная прогулка вечером, пересказ всяческих небылиц. Был момент, когда доктору захотелось достать из кармана рентгеновский снимок, показать его друзьям и рассказать собственную небылицу, но что-то его остановило, а потом он забыл об этом. Ведя машину, около полуночи, доктор Баллард ощущал приятную легкость, он даже что-то напевал себе под нос. Однако это настроение улетучилось, когда он увидел лицо мисс Уиллис, своей постоянной секретарши.

— Что такое? — бодро осведомился Баллард.

— Мисс Нэнси Сойер, она… — обычно невозмутимая, седеющая блондинка, казалось, с трудом подыскивала слова.

— Да?

— В первый раз она позвонила часа полтора назад.

— Ее лодыжка стала болеть?

— Она ничего не говорила про лодыжку. Мисс Сойер сказала, что у нее начинает болеть горло.

— Что?!

— Я тоже поначалу решила, что это не так серьезно, хотя, конечно, сказала ей, что сообщу вам, когда вы вернетесь. Но она казалась очень напуганной и все время жаловалась на стеснение в горле… Поэтому я согласилась связаться с вами немедленно. Она повесила трубку, я позвонила в ресторан, но вы только что оттуда ушли. Затем я позвонила доктору Майерсу домой. Никто не отвечал. Я сказала оператору, чтобы он продолжал дозваниваться. Примерно полчаса назад звонила подруга мисс Сойер, Мардж Хадсон. Она сказала, что мисс Сойер легла в кровать и, очевидно, спит, но ее тревожит то, что мисс Сойер мечется во сне. И особенно ей не понравились звуки, которые производила мисс Сойер горлом, как будто бы ей трудно дышать. Мардж внимательно осмотрела горло мисс Сойер, пока та спала, и оно показалось ей опухшим. Я пообещала, что предприму все усилия, чтобы связаться с вами, и на этом мы закончили.