Слово свое Кадм сдержал, хотя отдал бы много, чтобы выяснить, кем был тот человек и куда он ушел. Но и другим телохранителям принца, и телохранителям повелителя о разговоре рассказать не забыл.
* * *
Арман всегда любил мороз и глубокий снег. Может, потому что родился он в ларийских горах, в чистоте припорошенных снегом вершин. Потому что в колыбели он лежал на звериных шкурах, а предки его белыми тенями бегали по вершинам. Гордый, свободный и суровый клан белого барса. Та родина, которой Арман никогда не знал, но о которой временами так тосковал. И жалел, что еще несмышленным мальчишкой его притянули в эту Кассию, а дальше…
А дальше отец женился во второй раз, родился младший братишка, Эрр, за ним — тихая и серьезная Лилиана, которой Арман почти не помнил. Маленькая девочка, что так боялась старшего брата. Но почему-то, когда он тренировался в зале, любила прятаться за колонной второго этажа и наблюдать сквозь перила. И Арман усмехался, но виду, что сестру заметил, не давал, а няньки с ног сбивались, пытаясь найти беглянку.
Ему было одиннадцать, Эрру шесть, Ли — всего три. Вот тогда их жизнь и разбилась вдребезги. И днем позднее, стоя над огромной серой лужей, оставшейся от поместья и его обитателей, Арман не пытался вытереть бегущих по щекам слез… в один миг… гнев высшего мага уничтожил все в один миг… и стены, еще вчера такие крепкие, расплавились, похоронили тех, кто был внутри, и у Армана не осталось никого… Кроме этого проклятого первого снега, что падал и падал на эти серые волны, кроме той самой тяжести на плечах, которая вмиг стала неподъемной.
Арман тогда не хотел думать. Дышать не хотел. Жить не хотел. Зачем и для кого? И когда ему предложили убрать боль магией… он воспротивился.
Смерть близких надо преодолеть. Самому. И ношу эту надо нести, ради их памяти, ради любви, которую он к ним чувствовал, ради воспоминаний, так тревожащих душу. Но опекун, Эдлай, все же смог уговорить… с условием, что одну ночь в году Арман сможет отдать памяти близким. Один раз в год, не столь и большая цена… до недавнего времени.
Острие меча взлетело, отразило проникающий через окна свет и остановилось возле горла воина. Арману надоело играться. И противник оказался слишком уж слабым, молодым совсем, и клубившийся гнев не давал должно сосредоточиться на тренировке. Дав указание, Арман знаком поставил воину в пару одного из своих дозорных и стремительно вышел из зала. Забыться в драке сегодня не удалось. Как и позволить себе перекинуться барсом и выйти в лес, побегать по свежему снегу, забыть в беге о тревожащем предчувствии… и о злости. За все надо платить.
Один раз выйдя из себя, он потерял в том проклятом доме веселья амулет, последний подарок брата. Белоснежную ветвь магического дерева на простом кожаном ремешке. Вещичку, за которую ему не раз предлагали и золото, и драгоценные камни, но с которой Арман так и не смог расстаться. Амулет спас ему жизнь. Не раз, не два, не три. Он тяжелел, когда чувствовал опасность, он был щитом против любой атаки магией, он был памятью об Эрре… И Арман его потерял!
Он отправил в дом веселья Нара, перерыл там все сам, опросил слуг, послал Зиру весточку, что если амулет у него… Глава цеха ответил лишь короткой запиской и странной просьбой забыть об утерянном подарке. Но есть вещи, о которых не забывают. Амулет не простой и однажды всплывет, запросится в руки владельца. Вплыл, запросился, но он как бы есть и как бы его нет… Лиина бы сюда с его магией. Да вот только Лиина пришлось отдать Зиру. Рэми, заплатишь!
Кабинет встретил благословенным покоем, пылинками, летающими в солнечном свете, и запахом книг, которыми были заставлены стеллажи до самого потолка. А еще нежданным гостем. Синеглазый и высокий, гость присел на край письменного стола и невозмутимо листал одну из книг, казалось, и не заметив прихода хозяина.
— Рад тебя приветствовать в своем доме, телохранитель, — поклонился Арман.
Когда-то не приходилось ему кланяться. Когда-то Вирес был в роду Армана и натворил таких бед, что Арман почти подписал ему смертный приговор. Но вмешался повелитель. И теперь тот сорвавшийся мальчишка, высший маг с огромным даром, вырос и стал телохранителем Деммида, отца наследного принца, Мира.
Ровесник Армана, Вирес был самым молодым из трех телохранителей Деммида. И по возрасту стоять бы ему рядом с Миранисом, да вот не справился бы тринадцать лет назад принц с сорвавшимся магом. Сказать по правде, Арман думал, что и Деммид не справится.
А обернулось вот оно как: высший маг, гордость Кассии, Вирес тем не менее не погряз в гордыне. Тихий и малозаметный, он не лез ни во власть, ни в придворные разборки, стоял всегда как бы в стороне, в тени. Но одно слово его значило, пожалуй, не меньше, чем слово повелителя. И уж точно больше, чем слово легкомысленного и слишком уж поддающегося эмоциям наследного принца.
Тайное оружие в руках Деммида. Человек, державший в тонких пальцах обширную шпионскую сеть и вхожий туда, где входа не было даже Арману.
Каждый архан в Кассии — маг. Но дар Виреса был редким, огромным, что и сделало его одним из немногих — высшим, даже избранным среди высших — телохранителем. Одаренным не только даром, но и острым умом…
