Я никогда не заходила в пласты времени так далеко. Оно возмущенно приняло меня, явно давая понять, что такого произвола больше не потерпит. Мир не просто выцвел. Все краски стерлись, светлые пятна начали резать глаза почти абсолютной белоснежностью, а темные — потемнели до состояния непроглядной тьмы. Комната стала походить на кусок негативной пленки, если бы ее смотрели через яркий свет. На этот раз я не стала допытываться о внешнем виде преступника, не стала тратить время на пустое объяснение и жалобы, что мне ничего не говорят. Я четко попросила рассказать Архинуса о Еверте, о том, где он находиться, соврав, что хочу помочь ему доказать его невиновность. Это был обман, но ветряник повелся на него. Было видно, что Арихнус уже потерял всякую надежду на то, что его друга оправдают. Поэтому доверился первой попавшейся девке, отлично зная, что она ищет друга вместе с его врагами. На сей раз, Тертен не поймал, ускользнувшего ветряника. Легкий туман качнулся от огненного шарика, еще раз пропадая за рамой форточки.
— Мелитриса! — Тертен сжал кулаки.
— Отстань, Тертен, — отмахнулась я, чувствуя, как теряю сознание. В глазах потемнело, и я мешком осела на пол.
Все, я теперь могу это себе позволить. Наконец, я не только для своего блага подчинила время. Я спасла жизнь…
Глава 8. Один день неприятностей.
— Мелитриса, очнись! — касание лба холодной ладонью. Голова мутная, ничего не желающая воспринимать. Но мягкий, настойчивый голос не отстает, явно что-то от меня требуя. Я пытаюсь вздохнуть, но вместо этого громко чихаю от какой-то раздражающей нос дряни.
— Мелитриса, ты прирожденный дипломат! — я, наконец, приоткрыла глаза. Тертен стоял надо мной, просто сияя от удовольствия. Заботливые руки Ирсиана убирают из-под моего носа флакон с чем-то белым.
— Хватит издеваться, — злобно откликнулась я, пытаясь отвернуться от парня, — нашел время для насмешки.
— Мелитриса, я серьезно! Конечно, то, что ты дала шанс сбежать преступнику — это само по себе не очень хорошо. Но то, что ты бескорыстно спасла жизнь незнакомому чел… ветрянику и при этом добыла для нас все необходимые сведения — это геройство.
— Тертен, он не преступник, — раздался голос мага. Я по-прежнему предпочитала смотреть в стену с пестрыми обоями, чем на парней, — если на то пошло, то он всего лишь пособник.
— Пособник преступления также является преступником, не забывай! — Похоже, Тертен сел на мою кровать. Где-то в районе ног она немного промялась, образовав удобную ямку для коленок, а одеяло натянулось, — Мелитриса, ты нормально себя чувствуешь?
— Нет, — я резко развернулась к Тертену лицом, садясь на кровати, — Я не могу нормально чувствовать себя рядом с чудовищем, которое как мух убивает людей!
— Мелитриса, Мелитриса, — со вздохом произнес парень, опуская глаза вниз, — Пойми ты, наконец, что этот субъект меня просто вывел из себя!
— Конечно, а если бы тебя из себя вывела я, или Клен, — ты бы нас тоже порешил? — продолжила кипятиться я. Мне было страшно даже смотреть на него, страшно находиться с ним рядом. И в то же время безгранично противно. Я сидела, стараясь не касаться одежды парня ни рукавом, ни краем одеяла, которым накрыла колени. Если бы не Ирсиан, терпеливо стоящий у входной двери, я бы просто-напросто попыталась бы зарыться поглубже под подушку, скуля от страха. Вместо этого, я сейчас превращала весь ужас пережитого в гнев.
— Да послушай ты! — Тертен не удержался, едва не закричав на меня, но, увидев, как я вздрогнула, понизил тон, — Я до того убивал десятки преступников, я воевал, не думая, что совершаю преступление. Думаешь, этот ветряник стал бы последним или был бы единственным?
— Каждая жизнь уникальна! — парировала я.
— А осы? А та ведьма, которую уничтожил Ирсиан. Его, между прочем, ты не обвиняешь! А что касаемо тебя или Клен, то я абсолютно могу контролировать себя. Не думай, что я совсем съехавший с катушек человек, стреляющий в кого попало.
— Ладно, — мрачно ответила я, пытаясь хотя бы на время согласиться с Тертеном, — извини.
— Прощаю. Тебе это все очень непривычно и неприятно. Всегда страшно видеть смерть. По крайней мере, если это всего лишь первая или вторая. Поверь, что во многих случаях для человека она перестает быть в новинку, — Тертен поднялся с моей кровати, протягивая мне руку, — Мир?
— Мир, — согласилась я, в ответ, протягивая ему свою ладонь, чуть не плача неизвестно от чего. Тертен неодобрительно посмотрел на меня, за руку дергая к себе. Я по инерции вцепилась ему в шею и окончательно разревелась.
— Ой, бабы! — добродушно хмыкнул приятель. Но тут же словно дернул себя за слабость и начал раздавать указания, — Ирсиан, наколдуй нашей Мелитриске что-нибудь успокаивающее. Мелитриса, прекрати реветь. Через час мы отправляемся дальше. Думаю, к концу дня мы уже будем почти у самой горы!
Парень вышел, плотно закрывая за собой дверь. Оставшийся в комнате Ирсиан не торопился исполнять возложенную на него миссию, явно остановленный моим вопрошающим взглядом:
— Слушай, а почему меня только сейчас откачали? — удивилась я, наконец, замечая, что за окном уже во всю блистает утро.
