Ловушка горше смерти - [26]
— Дьявол, дьявол, — бормотал Марк сквозь сжатые зубы. — Как они живут, как могут они жить так? Почему молчат? Почему они молчат?
Ему вспомнились слова сестры, когда, уезжая и увозя родителей, она назвала его дураком, вернее, трижды дураком и добавила: "Трижды — это потому, что ты, Марк, хитрый. И тем более удивительно, что ты решил остаться, потому что, как бы ты ни крутился, они поймают тебя и сожрут. Это совершенно безнадежная страна, у нее нет никакого будущего. Все, что здесь происходит, только к худшему, и все их великие победы — это страшные поражения. Подумай сам — им пришлось загнать в лагеря двадцать миллионов, чтобы заставить их работать, им пришлось восстановить крепостное право, чтобы сделать то же с деревней!
Альтернативы нет, Марк. Полная беспомощность всех и каждого, и ничего впереди, кроме хаоса. Этим они и сильны, их козырь — или тот порядок, который есть, или полный распад. Такой вот баланс".
До того как подать заявление, сестра работала экономистом в стройуправлении.
Марк засмеялся:
— Какое им до меня дело? Кое-кому я даже полезен.
— Вот это и хуже всего! — Сестра почти кричала. — У тебя никаких шансов!
— Ну-ну, — примирительно сказал Марк. — Посмотри на отца и мать. Разве не на их горбу они въехали в рай? Евреи слишком ценят порядок, пусть самый паршивый и несправедливый, потому что хорошо знают, что в любой смуте станут первой жертвой. И всякий правитель это знает и умеет пользоваться этим.
Сестра затрясла головой и заплакала.
— Этот треп! Я слышу его каждый день уже много лет подряд! Что меняется? Нет, ты скажи, что меняется?
— А что, по-твоему, должно меняться? Так все и задумано. Тысячелетнее царство на земле. И вообще это тебя больше не касается, у тебя билеты в кармане. Вам всем страшно повезло, вот-вот перестанут выпускать. — Он продолжал смотреть на нее с обычной полуулыбкой, поднимавшей уголки его твердых сухих губ, потирая щеку, шуршащую светлой трехдневной щетиной.
— Но ты-то остаешься. Почему?
— Потому что вы едете.
— Чепуха! — взвизгнула сестра. — Ты всегда был эгоистом и отщепенцем. И не думай, пожалуйста, что это от того, что ты выше и лучше других. Ничего подобного! Это несчастье, болезнь таких, как ты, кто, даже став взрослым, не сумел созреть настолько, чтобы научиться жить с людьми, принимать их такими, какие они есть, любить их, наконец. Твое одиночество…
— Разве я плохо лажу с людьми? И я не одинок, ты не права.
— Ты продолжаешь играть в те же игры, которые начал еще мальчишкой, а мы для тебя не существуем!
— Как же так? Ведь я обеспечил вас. У вас не будет никаких проблем.
Тебе помогут устроиться на хорошую работу. Квартира куплена. Если хочешь, я даже найду тебе мужа — стоит только позвонить. Чего же еще ты хочешь от меня?
— Ненавижу тебя, — враз успокаиваясь, вдруг сказала сестра. — И всегда ненавидела. Ты чужой. Какое счастье, что тебя больше не будет! Только ради этого стоит ехать.
Она с силой ударила кулаком в стену, ушибла костяшки и, дуя на них, вышла.
Под этот слабый тупой стук они и ушли из его жизни, став бестелесными голосами, доносящимися по пятницам из Хайфы, когда он — хороший сын — исправно звонил, справляясь о делах и здоровье, погоде и новостях. Это произошло совершенно естественно, потому что у Марка с его родней никогда не было общего «шу», как говорят китайцы, — того, что каждый в семье признает и уважает, несмотря ни на что, и на чем держится равновесие отношений.
Их «шу» было фикцией. И хотя вся семья жила на его деньги, ему не забывали указывать, что деньги эти как бы грязноваты, потому что добыты не вполне; законным образом.
Марк не спорил. В его положении соблюсти невинность было просто невозможно.
На мосту через Яузу его догнала патрульная машина и некоторое время тащилась позади. Марк подобрался и зашагал еще быстрее. Если его по дурости задержат, обнаружив валюту, то придется до утра проторчать в отделении, пока можно будет позвонить. Это никак не входило в его планы. Да и не хотелось бы беспокоить по пустякам милицейского генерала, возомнившего себя знатоком ранних" русского авангарда, но не могущего отличить Филонова от Челищева.
Однако твердость походки и целеустремленный вид одинокого пешехода, по-видимому, произвели впечатление, и ПМГ, набрав скорость, отвалила.
Марку стало жарко. Он дернул ворот куртки, с треском освобождая кнопки.
Еще десять минут ходу — и слева стал, виден освещенный подъезд гостиницы «Космос», Гигантский хомут самого здания был темен, зато внизу все еще шла какая-то жизнь, слышались голоса, по ступеням с грохотом скатывали тележку для ручной клади, бормотал двигатель такси. Все звуки в ночи казались совершенно отдельными и какими-то выпуклыми.
Без чего-то три он был у своего подъезда, к которому никак не мог привыкнуть. Странно было стоять в стеклянной коробке, не видя вокруг себя стен, в ожидании лифта, с потусторонним воем сползавшего с двадцатого этажа. Дом этот возник напротив главного входа выставки в самом начале семидесятых и долгое время числился экспериментальным. Плоское, как лист фанеры, двадцатипятиэтажное сооружение было вознесено над землей на бетонных опорах, и между днищем постройки и землей оставался просвет в один этаж. Подъездами служили застекленные продолжения шахт подъемников, а само сооружение, особенно при восточном ветре, ощутимо раскачивалось, поначалу пугая жильцов. Говорили, что на самой верхотуре колебания достигают метра. Но и у себя на двенадцатом, где Марк выменял двухкомнатную на родительские три, пол ощутимо похаживал под ногами, создавая общее ощущение непрочности существования. Марку нравилось, Дмитрий же, человек основательный, бывая у него, поругивал архитекторов, на что Марк поднимал палец к потолку и дурашливо басил: «Мементо мори!» Зато объемы здесь были совсем иными, чем в их прежнем курятнике, и любая живопись на этих стенах смотрелась как должно, будь то хоть простыня Семирадского размерами два на три.
Серия идентичных преступлений, жестоких, словно бы подчиненных какой-то странной, дикой логике, потрясла город. Расследование зашло в тупик — убийца точно смеялся над следователем и легко, как опытный хищник, уходил безнаказанным вновь и вновь. К поискам маньяка подключились уже самые опытные следователи. Но похоже, как его найти, понемногу начинает догадываться только один человек — юноша-студент, проходящий практику в прокуратуре Он знает: чтобы поймать убийцу, его надо понять…
Новая книга Андрея и Светланы Климовых написана в жанре арт-детектива. И когда переворачиваешь последнюю страницу, первое, что приходит на ум, это «решетка Декарта» — старинное изобретение для чтения тайнописи. Вертикали времен и горизонтали событий и судеб людей искусства, от позднего Средневековья до наших дней, сплетаются в загадочный узор, сквозь который проступают полустертые знаки давних и новых трагедий. Ничто не исчезает в прошлом бесследно и бесповоротно, и только время открывает глубину и подлинный смысл событий, на первый взгляд ничем между собой не связанных.
Весна тридцать третьего года минувшего столетия. Столичный Харьков ошеломлен известием о самоубийстве Петра Хорунжего, яркого прозаика, неукротимого полемиста, литературного лидера своего поколения. Самоубийца не оставил ни завещания, ни записки, но в руках его приемной дочери оказывается тайный архив писателя, в котором он с провидческой точностью сумел предсказать судьбы близких ему людей и заглянуть далеко в будущее. Эти разрозненные, странные и подчас болезненные записи, своего рода мистическая хронология эпохи, глубоко меняют судьбы тех, кому довелось в них заглянуть…Роман Светланы и Андрея Климовых — не историческая проза и не мемуарная беллетристика, и большинство его героев, как и полагается, вымышлены.
«Преодоление» — тематическое продолжение романа «Женька, или Безумнейший круиз». Несмотря на некоторую зависимость текста — книга является отдельным произведением и читается как вполне самостоятельное. Герои романа, покинув Петербург, отправляются на рыболовецкие промыслы под Архангельск, чтобы заработать на новую жизнь в райском уголке Испании. Трудности бытия и бесконечные криминальные разборки сильно усложняют воплощение их фантазий. Однако вера в друг друга и неугасающая страсть помогают им преодолеть ужасы конца девяностых…
Торговля оргазмами для получения информации – не их обычный способ ведения дел. Но когда пропавший свидетель с известным криминальным прошлым, готов дать показания, и все это, наряду с 50 штуками баксов - охотник за головами Р. А. Торн и детектив Кэмерон Мартинез готовы рисковать жизнью для того, чтобы выполнить задачу, и дать великолепной Бренне Шеридан все, в чем она нуждается. Они не могли предположить, что обмен опытом станет тем, чего нельзя забыть или превзойти. Сексуальный голод испепеляет троицу, но ставки растут и опасность становится все сильнее, когда плохие парни подбираются к Бренне. Но вскоре их сделка перестает быть средством для получения информации или секса.
Старый смертельно больной миллиардер Дэн Харт инвестирует свое состояние в исследования в области трансплантации человеческого мозга в тело донора. Он решает стать первым на ком будет проведена эта операция. Донором становится молодой русский байкер. Понимая, что данное открытие бесценно и старик может стать самым богатым человеком в мире. К Харту в компаньоны напрашивается криминально известный богач Ричард Броуди, чьи деловые партнеры не раз погибали при загадочных обстоятельствах. Харт отказывается от сотрудничества с Броуди.
Нет, нет Вы не ошиблись, речь, конечно же, пойдёт о малознакомой Африке. Если Вам в жизни не хватает адреналина, тогда вместе с главными героями Вы сможете окунуться в головокружительные приключения в экзотической, но опасной Африке, которые заставят Вас и смеяться, и плакать. Ну, а поскольку, это криминально-приключенческий боевик, Вы сможете поучаствовать в захватывающих батальных сценах. И кроме того, думаю, Вам интересно будет узнать о жизни российских состоятельных кругов. Нигерийский синдром – это роман – предостережение.
Доведенный до отчаяния бывший менеджер закусочной Евгений Лычкин вступает в «Клуб победителей», где любой неудачник с помощью специальной машины стирания болезненных переживаний и записи чужих историй успеха может превратиться в победителя. Жизнь Лычкина налаживается, пока он не обнаруживает, что его квартира продана, а жена и дочь, которых стерли из памяти, исчезли. Главному герою предстоит длинный путь принятия себя и осознания собственных ошибок.