Ловушка для ящериц - [13]
Липа, наскучив рассказывать прятавшейся под шляпой Мине вчерашние приключения, поднялась во весь свой длинный, с несуразной тенью рост и, отряхнув с коленей песок, двинулась к морю. Ночью с концерта они вернулись поздно; Мина спала так крепко, что не слышала, как в гостиной переговаривались громким пьяным шепотом, задевали за стулья, задыхаясь от хохота, а утром обнаружила Олимпию на террасе. Она сидела, положив на стол, как ленивая школьница на парту, медно-рыжую голову и мурлыкала невнятный мотив, приставший, наверное, с вечера. Тогда Мина решила, что они с Марком просто не смогли попасть ржавым ключом в замок, тем более что и замок плохо работает, о чем хозяйке неоднократно напоминали.
А невнимательно Мина слушала Олимпию потому, что Марк за завтраком уже рассказал, как изрядно они с доктором набрались, да еще по дороге пробовали у крестьян вино, чтобы взять с собою на концерт и не тревожить официанта, ведь певице неприятно, когда кричат или машут рукой... На обратном пути Липа, которую они также активно подпаивали, хотя она, когда могла, отказывалась, часто отлучалась под виноградный кустик, там ее в конце концов они и потеряли. Оба остановились, продолжая посмеиваться и болтать, посередине пыльной дороги, небо усеялось звездами, и им обоим пришла мысль вернуться, чтобы лично познакомиться с певицей. Когда они ломились в темный номер в гостинице, откуда им никто не ответил, Липы с ними уже не было. Певицу же они нашли в ресторане Гранд-отеля с шумной компанией, она ела ужасно некрасивыми зубами - представляешь, тоже ведь, певица и вообще, похожа как две капли на докторскую посудомойку. Вот они и хотели сравнить, уговорили артистку отправиться на пляж, раз у нее спина в этом платье и так голая. Марк задумчиво покрутил ложку в дрожащей едва заметно руке и осторожно глотнул чая, откинулся. Выглядел он под загаром немного бледным.
"Я вполне замечательно себя чувствую, но, видишь ли, кажется на пляже я оставил кошелек, не беспокойся, там было немного. И, когда пошел искать его, Олимпия вроде бы была, она как раз заходила в светящуюся светляками воду".
А еще позже, когда искали среди камешков аметист (он помогает от пьянства), Марк нашел на лежаке заснувшего доктора, он был босой, однако совсем не замерз и утверждал, что не спит. Выяснилось, что певица больно укусила его за палец и, плеснув хвостом, уплыла в морскую даль, но сам он ее в воду не бросал, только спел что-то такое ей неприятное. Липы он не видел, равно как аметиста и кошелька. Тогда Марк отправился на поиски один и, споткнувшись об корень чертового тамариска, упал. Все равно было чудесно: его чуть не сожрала собака, когда он лакомился фруктами в чужом саду, а солнце приветствовал, стоя по колено в воде. Мина усмехнулась в небритое лицо - он все еще пьян и все еще мил.
На террасе беззвучно сидела, точнее, висела на стуле Олимпия, и Мина пошла предложить ей чаю. Несмотря на бессонную ночь выглядела она довольной: глаза до неприличия счастливые, и длинные ресницы дрожат, влажные от слез, платье смято, словно его завязывали в узел, в колючках репейника и лаванды. "Ты знаешь, это так прекрасно - встречать восход солнца на вершине горы, я просто поднялась туда по тропинке, хотя не видно было ни зги, а когда спускалась, так чудесно пели птицы, впереди шел мужчина, но я не испугалась..." Еще бы, это был Марк, который по ее милости подвернул ногу.
Длинная кривобокая тень Липы легла темным пятном на воду, на засновавших в испуге рыбешек. Мина отвернулась от моря и легла лицом вниз, сверху пристроив пляжную шляпу; через оранжевую ткань просочился яркий карамельный свет. Если задремать, подложив под щеку руку с кольцами, то обязательно отпечатается неглубокий след, но это лучше, чем рубчатые складки от покрывала, похожие на шрам от турецкой сабли, к тому же покрывало пахнет мокрыми тряпками. Под натянутой плотной тканью становится душно, неудобно дышать. На Мину полетели мелкие брызги, и по ногам прошлись мокрой щеткой - это примчался обратно щенок, которого Липа заманила в воду в надежде искупать. Ему определенно хотелось обсохнуть под теплым боком у Мины, но пес сразу же насорил лапами, и она не была уверена насчет блох, потому прогнала его, быстро и широко размахивая шляпой.
Череда небольших тучек занавесила солнце, и Мина зябко повела плечами, ветерок с мелко зарябившей воды показался неприятно прохладным. После остывших брызг окунаться в упругие, со стальным блеском волны расхотелось вовсе, лучше под душ с подогретой пресной водой. Солнце выглянуло в прореху между тучками, и на минуту-другую стало невыносимо жарко, однако Мина не передумала. У кабинки она обернулась, поискала среди купающихся в море голову Марка. Теперь рядом с ней на пестрящей солнечными зайчиками поверхности покачивалась еще одна, с загнутой из темно-красных волос фигой на макушке.
15
Набережная, она же по вечерам главная прогулочная улица, пестрела модными, тропических расцветок нарядами и чересчур яркими на загорелых лицах улыбками, по белизне с ними спорил только жемчуг, длинной, ниже пупка, ниткой свисающий с Мининой шеи. Марк уверял, что все дело в фонарях, свет которых особым образом перемешивается с фосфоресцирующим сиянием моря.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.