Ловушка для матери - [2]

— Да. Я же сказал.

— Хорошо... Я расскажу вам все, потому что хочу, чтобы вы меня поняли. Мы с Диком поженились два года назад. Были влюблены друг в друга. Я все еще так думаю. Однако для меня много значило и то, что он — знаменитый писатель. Мне льстило быть миссис Ричард Вэлдон. А для него было небезразлично моё происхождение. Ведь я — Армстед. Только когда мы поженились, он осознал, что мне до смерти надоело быть Армстед. — Она вздохнула. — До того, как он на мне женился, у него была репутация Дон Жуана, но, возможно, как часто бывает, это преувеличение. В течение двух месяцев мы были увлечены...

Она замолчала, прикрыв глаза и через секунду продолжила:

— Для меня не существовало никого, кроме нас двоих, и для него, я думаю, тоже. Я уверена в этом. Но потом. .. я не знаю, что случилось, но все стало не так. В течение последнего года его жизни, у него, может быть, была женщина, или две, или еще больше — точно не знаю. Но это могло быть, я уверена. Поэтому ребенок... Такое вполне могло случиться. Понимаете?

Вулф кивнул.

— Пока да. Так что же вас интересует?

— Ребенок, конечно. Я собиралась иметь одного, или двух, а может и трех, я правда собиралась, и Дик этого хотел, но я решила подождать. Отложила на потом. Когда он умер, мне было очень тяжело, и эту тяжесть еще усугубляла мысль о том, что он хотел ребенка, а я отказала ему. И вот ребенок есть, он у меня. — Она показала на записку, лежащую на столе Вулфа. — Я считаю, что все написанное верно. Мальчик должен жить в доме отца и, конечно же, носить его имя. Вопрос только в том, был ли Ричард Вэлдон отцом этого ребенка? — Она опять повела рукой. — Ну, вот и все.

Вулф фыркнул.

— Фу, такой вопрос никогда не удастся разрешить, как будто вы этого не знаете. Помните у Гомера: «Ни один человек не может знать, кто его отец». А Шекспир говорил: «Тот мудрый отец, кто знает своего ребенка». Я не могу помочь вам, мадам, да и никто не сможет.

Вдова улыбнулась.

— А я уверена, что вы сможете мне помочь. Не в ваших силах доказать, что Дик был отцом, но вы можете выяснить, кто положил младенца в вестибюль и кто его мать, а потом... вот... — Она взяла сумку и открыла её. — Я вычислила. Доктор подтвердил, что ребенку было четыре месяца. — Она взглянула на бумагу. — Итак, он должен был скорее всего родиться двенадцатого января, и, следовательно, зачат около двенадцатого апреля прошлого года. Узнав, кто его мать, вы сможете выяснить, была ли она тогда близка с Диком. Вы не докажете таким образом, что этот ребенок — его сын, и все же для меня этого вполне достаточно. И потом, в случае, если все это обман, и если Дик не отец ребенка, я буду знать правду, не так ли? В общем я прошу вас узнать, кто оставил его в моём вестибюле, и кто его мать. Потом я, быть может, захочу задать ей несколько вопросов, просто для себя. А о дальнейшем не будем загадывать.

Вулф, откинувшись назад, хмуро посмотрел на посетительницу. Все это начинало походить на работу, от которой он мог легко отказаться, а Вулф терпеть не мог работать, особенно сейчас, когда его счет в банке был вполне достаточен для приличного существования.

— Ну, это уж слишком, — возразил он. — Я не волшебник, миссис Вэлдон.

— Конечно, нет, но вы — лучший детектив в мире, не так ли?

— Вероятно, нет. Лучшим детективом в мире может оказаться какой-нибудь грубый, почти первобытный человек с ограниченным запасом слов. Вы говорите, что ваш адвокат знает о ребенке. А известно ли ему, что вы собирались консультироваться со мной?

— Да, и он этого не одобрил. Он считает моё желание оставить ребенка у себя просто глупостью. Существуют определенные законы относительно детей, и, согласно им, я могу держать ребенка у себя только временно. Он всячески противится моему желанию найти мать. Но это — моё дело. Его дело — только исполнять закон.

Сама не зная того, она попала в самую точку. Даже Вулф со всеми его иносказаниями, не смог бы лучше выразить свое отношение к адвокатам. Он немного подобрел.

— Мне кажется, вы не учли все трудности. Расследование почти наверняка займет много времени, будет трудным, дорогим и, возможно, безрезультатным.

— Я же понимаю, что вы не волшебник.

— Можете ли вы себе такое позволить? Мои услуги стоят дорого.

— Я знаю, я получила наследство от бабушки и имею доход от книг мужа. У меня собственный дом. — Она улыбнулась. — Если хотите убедиться в моей платежеспособности, обратитесь к моему адвокату.

— В этом нет необходимости. Дело может занять неделю, месяц, год.

— Но мой адвокат говорит, что временное содержание ребенка на незаконных основаниях может длиться не более месяца.

Вулф взял клочок бумаги, пристально посмотрел на него, положил обратно и перевел свой взгляд на вдову.

— Если уж вы решили прийти, то вам следовало сделать это раньше.

— Но я только вчера...

— Теперь, возможно, слишком поздно. С двенадцатого мая прошло шестнадцать дней. Звонок был днем?

— Нет, вечером, вскоре после десяти.

— Голос мужской или женский?

— Я не уверена. Думаю, что это был или мужчина, пытавшийся говорить женским голосом, или женщина, старавшаяся подражать мужчине. Точно не знаю.