Ловелас и два ангела - [14]

— А, по-твоему, мне нет прощения? — спросил я и плеснул остывшего кофе из кофейника себе в чашку. Затем взял ее, поднялся с дивана и подошел к окну.

— Чтобы заслужить полное прощение, мало каяться и молиться, — изрекла Вива каким-то чужим, отстраненным голосом. И взгляд ее мне не понравился — он казался отчужденным и холодным. — Нужно не повторять своих ошибок, очистить свое сердце от всяких недобрых помыслов, а главное — перестать жить для себя. Тебе все это по силам? Нет, конечно! Поэтому ты если и заслужишь прощение, то неполное. А это значит, что без расплаты за грехи не останешься. Пусть она, твоя расплата, и не будет уж столь суровой…

— Ладно, Вива! — нервно повел я плечом. — Это всего лишь твое мнение, твои личные рассуждения. Они могут быть и ошибочными, ты так не считаешь?

Девушка ничего не ответила. Но, видимо, поняла, что своим менторским тоном задела меня и, чтобы смягчить свои слова, ласково улыбнулась. Потом вскочила, подошла ко мне и обняла за шею.

— Как же мне поступить с Ириной, подскажи? — попросил я совета. — Не встречаться с ней?

— Обязательно встреться! — подала голос девушка, пряча свое лицо на моей груди. — И познакомь нас!

— Ты с ума сошла! — вскричал я. — Нет никакой уверенности, что Ирина будет вести себя пристойно по отношению к тебе.

— Не переживай! — успокоила Вива. — И не сгущай краски. Твоя бывшая любовница, возможно, ищет моральной поддержки, душевного тепла и участия, а не жаждет выяснения отношений.

Я хотел еще что-то сказать, но девушка прикрыла пальцами мои губы.

— Сделай, как я говорю! — ее тон был почти приказным.

Мы стояли минут пять. В объятиях Вивы все мои тревоги отошли на второй план, они уже не так терзали сердце, ко мне вернулся оптимизм, настроение улучшилось.

Позже я принимал травяную ванну, так благотворно на меня подействовавшую в прошлый раз, а девушка что-то стряпала на кухне. Один раз она, излучающая внутренний свет радости, заскочила ко мне в цветастом передничке проверить, все ли в порядке.

— А что ты там готовишь? — поинтересовался я. — В прошлый раз еды было слишком много…

— Да, я тогда немного перестаралась, — засмеялась Вива. — Уж очень хотелось тебе угодить. Но теперь я готовлю всего три блюда: тушеные грибы, салат из капусты и творожный пирог.

— Уверен, это будет божественно вкусно! — искренне похвалил я ее кулинарные способности. — Таких кушаний, как у тебя, мне не доводилось пробовать ни разу в жизни. При этом они вроде бы просты и незатейливы.

Моя похвала вовсе не была преувеличением, девушка действительно потрясающе готовила.

Когда мы на славу пополдничали и сытые вернулись в гостиную, я вдруг вспомнил о полотнах Вивы. И не преминул спросить:

— У тебя, кроме тех двух картин, которые ты мне показывала, есть еще что-нибудь?

Мой вопрос не вызвал у девушки особого энтузиазма и даже несколько смутил ее.

— Есть одна, я ее, правда, еще не окончила, — нехотя ответила она. — Но боюсь, что и эта работа, как и те две, тебе не понравятся…

— А почему ты решила, что они мне не понравились? — удивился я. — Картины написаны рукой мастера. У меня были вопросы лишь к их содержанию. Поэтому смело показывай, что ты там изобразила.

— И будь готова к критике! — прибавила Вива с улыбкой. — Ладно, сейчас принесу.

Она поспешила в спальню и через минуту втащила в гостиную мольберт.

— Картина еще не окончена, — предупредила девушка. — Так что, не суди строго!

Я подошел к мольберту, снял с него покрывало и увидел портрет обычного человека лет тридцати пяти, стоящего в каком-то огромном зале, залитом дневным светом. Человек был одет в ярко-синюю футболку. Он улыбался, однако во взгляде скользили настороженность и что-то похожее на тревогу.

— Неплохой портрет, — констатировал я. — Молодец!

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Вива и как-то застенчиво опустила голову.

— Что такое? — я попытался заглянуть ей в глаза.

— Боюсь твоего вопроса, — обронила девушка, отворачиваясь.

— Какого вопроса? — не понял я.

— Боюсь, что ты спросишь, кто это, — она кивнула в сторону картины. — И мне придется тебе рассказать. А ты не поверишь, станешь смеяться, а то и обвинять меня в сумасшествии…

— Да я уже привык к твоим странностям! — небрежно махнул я рукой. — Так что можешь смело рассказывать, кого изобразила.

Вива подошла ко мне поближе, обняла за талию и, глядя на картину, изрекла:

— Этот милый человек — Джордж. Он… ну, как бы тебе правильно объяснить, чтобы ты понял… В общем, он — биоробот, ни интеллектом, ни чувствами, ни эмоциями, ни организмом не отличающийся от человека…

— Разве такие биороботы уже существуют? — заулыбался я. — Ах да, конечно, существуют — в твоем воображении.

— Я же говорила, что ты будешь иронизировать! — немного обиделась девушка.

— Ладно, извини, — я чмокнул ее в щечку. — Рассказывай дальше!

Она взглянула на меня с сомнением, помолчала, а затем стала говорить:

— Уже давным-давно ученые думают над проблемой продления человеческой жизни. Но пока ничего существенного не получается. И даже тогда, когда врачи научатся заменять износившиеся органы людей на искусственные, толку будет мало. Удастся лишь продлить человеческий век максимум на сто лет. Вся проблема — в износе самого мозга, неизбежных изменениях в нем, происходящих с течением времени. Но однажды решение будет найдено! Группа малоизвестных ученых разработает революционную технологию цифровой записи личности, эдакого копирования сущности любого конкретного человека — его сознания, особенностей характера, памяти…