Лоуни - [44]

Это был непростой путь. На каждом повороте нас ждали очередные заросли, ветви кустарников, которые царапали нас и вцеплялись в одежду, когда мы старались сквозь них пролезть.

В темноте казалось, что лес не имел границ, и каждый звук уносился вдаль, будь то шуршание или треск упавших веток или шорох какого-нибудь живого существа, продирающегося сквозь заросли кустарника в глубь леса.

— Олень, — улыбнулся отец Бернард, когда мы остановились и прислушались.

— Надеюсь, — отозвался Родитель.

Треск возобновился, спугнув копошащегося в ветвях деревьев вяхиря неподалеку от нас.

— Наверняка олень, — повторил отец Бернард. — Они шумные твари.

— Разве они не боятся собак? — спросил Родитель.

— Нет, — засмеялся отец Бернард.

— Я думал, олени собак не любят. — Родитель казался удивленным.

— Да этот увалень только приблизится к ним, а их уже и след простыл, — ответил отец Бернард.

— Где же все-таки пес? — спросил Родитель, направляя луч фонаря сквозь деревья.

Лай Монро эхом разносился по всему лесу, и невозможно было определить, откуда он доносится. Отец Бернард свистнул, подзывая пса, в ответ раздалось громкое шуршание, а когда Монро снова залаял, оказалось, что звук заметно приблизился, теперь он слышался четко слева от нас. Пес, конечно, мог проползти под ветками и проскользнуть сквозь густые папоротники, но нам пути не было, и мы пошли в обход, пока Родитель не обнаружил проход в подлеске, протоптанный Дэвидом и мисс Банс, когда они разыскивали тут Монро.

Однако Джоан и ее жених были не единственные, кто ходил этим путем. В зарослях валялись банки из-под пива, а в сыром воздухе явственно ощущался запах кострища, смешанный с запахом жареного мяса.

Мы вышли на полянку, действительно, там были видны кучки недогоревших поленьев, покрытых побелевшей золой, и остатки какого-то животного. Поначалу я подумал было, что бедное животное еще живо, поскольку мне показалось, что шкура шевелится, однако когда я сделал шаг вперед, то увидел, что она покрыта слоем мух и жучков, пожирающих внутренности.

Родитель сглотнул.

— Куда подевалась эта собака? — тихо спросил он.

— Вот она! — Отец Бернард показал туда, где Монро с лаем прыгал, пытаясь достать что-то длинное и темное, подвешенное на суку старого дуба, лесного патриарха — в этом не приходилось сомневаться при виде раздувшегося ствола, искривленного под собственным весом.

Мы подошли совсем близко и остановились. Отец Бернард приказал Монро сидеть, но пес послушался только после третьей команды, сделанной более резким тоном.

— Что там, старик? Что ты нашел? — спросил священник и осветил фонарем предмет, который обнюхивал Монро.

Яркий луч едва высветил зловеще ухмыляющееся костяное лицо. Отец Бернард выронил фонарь.

— Господи Иисусе, — заговорил Родитель с придыханием. — Что это?

— Ну, слава богу, это не человек, — сказал отец Бернард, облегченно рассмеявшись.

Он постучал ладонью по фонарю, и тот снова загорелся.

Священник снова осветил лицо, на этот раз достаточно надолго. Под темным капюшоном виднелся овечий череп, натертый обувным кремом. Череп на веревке был подвешен к суку, фальшивые глазные яблоки бились о кость. Туловище, как мы обнаружили, когда отец Бернард ткнул в него веткой, было сделано из мешков с песком и деревянных палок, обернутых в грубое шерстяное одеяло.

— Тогда что же это? — недоумевал Родитель. — Пугало?

— Нет, — вздохнул отец Бернард. — Думаю, вы тут правильно сказали, мистер Смит.

— То есть? — не понял Родитель.

— Это предназначалось быть Им, — понурил голову отец Бернард. — Видите у него терновый венец?

Он снова осветил голову и приподнял палкой капюшон. Увидев перекрученное кольцо колючей проволоки, прибитое гвоздями к черепу, Родитель отшатнулся.

— Кто же такое мог сотворить? — еле выговорил он.

— Не могу вам сказать, мистер Смит, — произнес священник, подойдя поближе и расправляя складки ткани, закрывавшей туловище. — Но совершенно очевидно, что этим негодяям пришлось изрядно потрудиться.

Отец Бернард бросил на меня косой взгляд, и я понял, что, как и я, он подозревал, что чучело повесили здесь те люди, о которых нас предупреждал Клемент. Паркинсон и Коллиер. Но он ничего не сказал вслух, а вместо этого показал нам, как были сделаны ребра из того, что походило на старую клетку для кроликов.

— Тут есть что-то внутри, — сказал отец Бернард и ткнул в фигуру палкой.

— Что это? — спросил Родитель.

Монро снова принялся прыгать, принюхиваясь. Отец Бернард просунул палку в задвижку проволочной дверцы. Она распахнулась, и что-то вывалилось и упало ему под ноги. Монро тут же прыгнул вперед и отхватил кусок, прежде чем это выскользнуло у него из челюстей.

— Черт побери! — выругался Родитель и отпрянул, увлекая меня за собой.

Отец Бернард схватил Монро за ошейник и оттащил его в сторону.

— Пошли, — скомандовал он, и мы бросились назад через лес.

К моменту, когда показалось поле перед «Якорем», мы уже почти бежали.

По дороге мы двигались бок о бок. В сапогах Родителя хлюпала жидкая грязь. Монро держался чуть впереди. Ни один из нас не произнес ни слова, каждый сосредоточился на том, что следует рассказать об увиденном в лесу. Например, что никто там не вешался. Что это просто шутка. Что беспокоиться не о чем.