Лотос-блюз - [79]

Я покосился на Люси. Она удивилась не меньше меня.

— Вы можете посмотреть, как часто они приезжали сюда заниматься верховой ездой? — спросил я.

Дама приподняла бровь.

— Простите? Как часто они приезжали заниматься верховой ездой? — резко переспросила она.

Я растерянно огляделся.

— Да, а что же иначе они здесь делали? Это ведь школа верховой езды?

Дама рассмеялась, причем отнюдь не дружелюбно: — Глядя на вас и вашу подругу, я сразу поняла, вы совершенно не представляете себе, что это за место. Здесь не школа верховой езды для юных девиц, мечтающих о лошадях. Наши наездники принадлежат к числу лучших в стране, и все тренировки нацелены на конные соревнования национального или международного уровня. — Узловатым пальцем она указала на дипломы и статуэтки, выставленные в запертой стеклянной витрине у нее за спиной. — Один из наших наездников два года назад взял золото на мировом чемпионате.

— Вот как, — сказал я. — Но если Сара и Дженни приезжали не ради верховой езды, скажите нам, что приводило их сюда.

— Тяжелая работа, — ответила дама и еще больше выпрямила и без того прямую спину. — Они принадлежали к числу несчетных волонтеров, которые приезжают в нашу школу, чтобы приобщиться к атмосфере высокого конного спорта.

— Значит, они работали бесплатно? — спросила Люси.

— Да, но, насколько я вижу, не слишком часто. В общей сложности они приезжали на работу три раза. И, откровенно говоря, я не понимаю, как они умудрились задержаться здесь так долго. Обычно мы быстро избавляемся от девчонок и парней, которые работают спустя рукава.

Я предпочел не говорить, что думаю о ее отношении к бесплатной работе и эксплуатации молодежи. Вместо этого задал еще один вопрос:

— Вы не посмотрите, много ли молодых девушек записались одновременно с Дженни и Сарой?

Дама опять засомневалась.

— Вообще-то ситуация затруднительная, — сказала она.

— Нам не нужны их имена, — вмешалась Люси. — Просто скажите: да или нет.

Помедлив еще, дама все-таки ответила:

— Вместе с ними записались еще две девушки. Одна шведка, как и ваши две, а вторая — американка. Все действовали как бы по одной схеме. И эти две до сих пор здесь, но работают крайне мало.

— До сих пор здесь? — повторил я. — То есть по-прежнему записаны?

— Да. Но последние полгода ни та, ни другая у нас не появлялись.

Я наклонился к стойке. Был готов на многое, чтобы узнать имена девушек.

— Вижу, о чем вы думаете, и говорю «нет», — решительно произнесла дама. — Даже не просите.

— Мы все понимаем, — быстро сказала Люси. — Спасибо за информацию.

— Да-да, — согласно кивнул я. — Я не собираюсь выпытывать у вас дополнительную информацию. Но, может быть, у вас найдется печатный материал о школе, каким вы могли бы с нами поделиться? Любопытно взглянуть, кто владельцы, кто в совете директоров и все такое.

Через секунду в руках у меня была толстая брошюра.

— Надеюсь, это вам поможет, — сказала дама, ей явно хотелось поскорее от нас отделаться.

— Без сомнения, — сказал я.

Мы поблагодарили ее и собрались уходить. По крайней мере Люси. Сам я не мог сдвинуться с места. Знал ведь, что сделал не все возможное, чтобы выяснить имена других девушек. Черт, надо же, какая-то старушенция в техасском пекле позволяет себе ставить мне палки в колеса.

Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Самый последний вопрос. Одну из девушек, записавшихся одновременно с Сарой и Дженни, зовут Дениза?

Время замерло, пока я ждал ответа, а дама медлила.

— Да, — наконец сказала она. — Одну из них зовут Дениза Бартон. По нашим данным, вы найдете ее в Галвестоне.

40

Города во многом похожи на нас, людей. Те, что в тренде — самые что ни на есть трендовые. А те, что однажды считались крутыми, а потом перестали таковыми быть, уже никогда не вернут себе былой магии. Яркий пример — Барселона. Люди, приезжающие туда сейчас, не могут получить того волшебного первого впечатления, как те, кто впервые побывал там в восьмидесятые и девяностые годы. Время иной раз беспощадно. Как защититься, я не знаю. Галвестон еще трагичнее Барселоны. Эпоха его расцвета так далеко в прошлом, что сегодня нет ни одного живого человека, хранящего об этом собственную память. Люси вела машину через районы, где красочные деревянные дома теснились рядом с заброшенными лачугами.

— Любопытно, — сказала она. — Они тут неплохо поработали, интегрируя слабых в сообщество. Половина домов выглядит как куча досок, другая половина как будто спроектирована Алисой в Стране чудес.

Я воспользовался возможностью переключиться на другое и коротко объяснил, почему все здесь так выглядит. Рассказал о сезонных ураганах, которые по сей день налетают на Галвестон, и о домах, которые не выдерживают напора ветра и разваливаются. Прикрыв глаза под очками, я рассуждал о недостатке солидарности в американском обществе и о том, что вообще-то мне этот недостаток по душе, ведь он предъявляет естественные требования к индивиду, только вот не стоит перегибать палку. Когда ураганы сметают дома тяжко трудящегося населения, я думаю, обществу отнюдь не мешало бы помочь отремонтировать разрушенное.

— А здешние не страхуют жилища? — спросила Люси.